Дочь реки - Елена Счастная (2020)

А после раскинулся вдалеке еще рассеченный стволами на полосы пал, а за ним — первые очертания залитых ласковым светом изб. Неистово загорланил петх, а за ним и другой. Гроза остановилась на миг, еще боясь сделать последний шаг из-под сени оказавшегося на диво дружелюбным леса.

— Думаешь, там нам помогут? — шепнула совсем осипшая Беляна.

— Надеюсь, что хотя бы тебе, — ответила она.

Глава 13

Скоро они все ж вошли в весь. Сразу попался им навстречу мальчишка-пастух, что вел на выпас всего ничего — с два десятка — коз. Он посмотрел на девушек с таким изумлением, будто к нему две лесавки вышли. Верно, они и походили на какую нечисть: встрепанные, все в обрывках травинок и трухе едва не до самого пояса, с забрызганными росой подолами. Да и бледные наверняка, уставшие до того, что так и человеческий вид можно потерять.

— Что это за весь? — вяло спросила мальчика Беляна, когда тот застыл чуть поодаль от них, опасаясь, видно, приблизиться.

А козы его безразлично побежали дальше. Пастушонок спохватился и засеменил следом, а то так и влетит после от старших, коли разбегутся.

— Кременье, — бросил на ходу.

И помчался дальше, сердито покрикивая на резво рванувших в сторону от него животин.

Гроза и раньше слышала о Кременье, что лежала не так и далеко от Оглобича — самой крупной на севере княжества веси. Жило в ней и еще нескольких окрестных селениях племя дреговичей, вернее те, кто остался от них. Говорили, что ведут они свои роды от самых первых князей, которые делили земли от южных Здорских болот до самого Северного моря. Потому и слухи ходили часто, что, будь у них людей побольше, могли бы они и за Волоцкий стол потягаться. Да долгие распри ослабили их. Погибли многие сильные мужи и сыновья, а потому племя и земли их перешли под длань Волоцкого князя еще в незапамятные времена.

Как отыскали дом одного из здешних старейшин — Вегласа — после не могли толком вспомнить ни Беляна, ни Гроза. Поняли, наверное, только когда пригласили их в избу, усадили на лавку, предлагая то пить, то есть — но ничего не хотелось уже. И осталось только в памяти суховатое, с чуть впалыми щеками лицо старейшины, обрамленное темно-русой, с рыжиной, бородкой. Его глаза внимательные зеленовато-карие и голос спокойный. И до того он показался знакомым, словно много лет уж знались, хоть в Кременьи Гроза никогда не бывала: слишком далеко от Ждимирича, в котором она провела все детство. А уж от Волоцка и подавно.

Никто странных девиц гнать прочь не стал. Так и остались они в доме старейшины под присмотром его жены Ярены, женщины подвижной и до того заботливой, что подруги и заметить не успели, как были обогреты, накормлены и уложены отдыхать.

Но сон оказался неспокойным, хоть и усталость в него вдавливала страшная, такая, что ни рукой, ни ногой пошевелить нельзя — бывает же такое. Просто страх, что вот-вот по свежим следам нагонят варяги ту, кто убил их предводителя, был сильнее даже утомления, врывался и в затуманенный дремотой разум, вспыхивал там обжигающим пламенем, заставляя вздрагивать на лавке..

Но, к счастью, пробуждение не принесло вести о том, что варяги налетели на Кременье и собираются силой забрать сбежавшую княжну и ее товарку, чтобы выдать ярлу Ярдару Медному для возмездия.

Оказалось, что за окнами уже разгорелся день, старейшина Веглас ушел вместе с другими мужчинами на поле, а на хозяйстве, как и всегда, осталась Ярена. Она за хлопотами по дому не сразу и заметила, что гостьи проснулись. А как увидела, что те сидят на лавках в растерянной нерешительности, так сразу созвала к столу. Уселась напротив, пытливо взглянула на одну и другую.

— Теперь рассказывайте, кто такие и откуда в лесу взялись?