Дочь реки - Елена Счастная (2020)

— Спасибо тебе, Милонега, — Гроза легонько пожала ее запястье на прощание. — А Рарогу, если вдруг встретишь раньше меня, скажи, что я его всегда жду. Только про дитя не говори. Чтобы не тревожился. Даст Лада, сама скажу.

Травница покивала, сдержанно улыбаясь. Отчего-то сожаление легкое застыло в ее глазах. И как будто что-то еще она хотела сказать, но так и не сказала.

Владивой наградил ее щедро, как после Варьяна рассказала. Женщина и отказаться хотела, да он настоял. Гривнами серебряными оделил, мешочком шелягов и отрезом хорошим дорогущего шелка, который еще прошлой осенью на торге княгиня купила. Ведара не возражала. Она даже зашла к Грозе ненадолго после, как узнала, что теперь можно ее и потревожить. Да не о чем особо им было разговаривать.

Гроза вовсе, как на иголках, жить стала. И думала все, какой бы повод найти, чтобы до Белого Дола собраться. Вдруг Рарог уже наблюдает за ней? И ждет лишь возможности в пути ее перехватить: находники на то дюже горазды. И от мыслей таких до духоты в груди становилось волнительно. Невольно озиралась Гроза чаще, выходя из детинца в посад, надеясь хоть по знаку какому понять, что любимый где- то рядом.

Да беспокоило больше, не покажется ли ее желание отправиться в дальний острог подозрительным. Отец-то неласково отнесся к желанию Владивоя жениться на ней. Может, и дочь винил в том, что сама она на то согласилась. А раз на свадьбу приехать не пожелал — стало быть, обида его была нешуточная. И хотелось в самом деле объясниться. Да как мужу-то втолковать?

И все она вертела слова в голове, пытаясь подобрать самые правильные. Но как-то не пришлось милости княжеской просить, голову дурить ему и лаской выуживать нужные разрешения.

Как она оправилась от недуга совсем, Владивой сам пришел с утра самого, не дожидаясь, как соберутся все в трапезной. Нынче утро стояло предгрозовое, тягучее. Веяло влагой разгоряченной, оседало предчувствие бури мелким туманом на коже. Тянуло с запада зольной серостью, заволакивало небоскат помалу сначала дымкой мутной, а там и тучи потянулись, походящие на сбитую колтунами волчью шерсть. Оттого было на душе неспокойно. Муторно было в ожидании, как разразится Сварогов чертог буйством сына его Перуна.

Загромыхало издалека, прокатилось упреждение богов над крышами Волоцких домов. Кажется, даже вершину терема тронуло дрожью. Гроза, прислушиваясь к голосу наступающей бури, едва не вздрогнула, как раздался стук в дверь — для вида лишь. Стук этот она знала хорошо: уверенный, громкий. Совсем не так стучат женщины, что здесь живут. Следом вошел Владивой. Первым делом, пройдя через всю хоромину, еще хранящую запах лечебных трав, в объятия Грозу заключил и держал в них крепко, долго, усадив себе на колени. Гладил по спине и вдыхал ее запах, приближая губы к шее или груди. Только и оставалось терпеть и гадать, отчего пришел так спешно?

— Наконец, Гроза. Ты знала бы, как мне было страшно, — наконец горячо пробормотал он в висок. — Как страшно было от мысли, что я могу тебя потерять.

— Ничего. Нашел бы себе новую меньшицу, — ударила она без жалости.

И как ни собиралась быть покладистой и мягкой, а не вышло. Сама же в первый миг нарушила данное самой себе обещание. Владивой только вздохнул, словно ничему не удивился. Словно дерзость жены помалу переставала его трогать.

— Я с недобрыми вестями к тебе пришел, Гроза, — заговорил он вдруг о другом. — Нарочный приехал ночью. На Белый Дол напали, — и тут же стиснул объятия крепче, как только она дернулась, будто от удара поддых. — Ярдар Медный. Он взял с меня вергельд, но тут же налетел на мой острог. Теперь занял его вместе со своими людьми. И говорят, как силы соберет, двинется дальше, на соседние веси и города. Власти хочет на подступах к морю, поганец.