Дочь реки - Елена Счастная (2020)

Они все шли и шли мимо. Кто-то тихо подвывал, тревожась, видно, за оставшихся в селении мужей да сыновей. Кто-то на чем свет стоит клял русинов, которые и раньше-то в этих краях появлялись, бывало, а теперь и вовсе распоясались, как занял Стонфанг ярл Ярдар Медный. Ему тоже доставалось: видно, многие считали, что он-то и посылает свои ватаги грабить ближние к морю земли.

— Как их через другие остроги пустили? — Рарог свел брови, поворачиваясь к Грозе, когда женщина, закончив разъяснения, пошла догонять своих.

А Гроза и сама не знала, как такое приключиться могло. Никогда не было брешей в цепи защитных острогов, что стояли в устье Волани — там, где впадала она в Северное море. А теперь ватаги русинов словно с неба самого падали, минуя их — и сразу отправлялись туда, где можно было поживиться гораздо большим, чем пара рыбацких лодок и железных мечей.

— Редко такое случалось. И очень давно — чтобы до Белого Дола могли их ватаги прорваться, — проговорила она размеренно, глядя уже в сторону возвышающейся над весью крепости.

И казалось, будто даже отсюда чувствуется напряжение, что сковало всех, кто там находился. А недалеко от ворот и правда черным пятном виднелась подпалина, что дотягивалась почти до самых заборол.

— Пойдем, — Рарог взял Грозу за руку и решительно повел дальше по улице. Мимо опустевших без женщин и детей изб.

— Куда? — на попыталась вырваться. — Вам же нельзя близко к острогам подходить.

— Нам многое можно, — огрызнулся ватажник. — Да не всегда надо лезть, куда не просят.

— А ты это и собираешься сделать, — хмыкнул позади Чурила. — Влезть туда, куда тебя никто не зовет. Пусть идет дальше сама, а то еще попадем под горячую руку воеводы. Он сейчас, верно, зол.

Рарог ничего отвечать не стал — не выпуская руки Грозы, все так же твердо он шел дальше. Мимо выгоревших дворов, усеянных досками, обугленным тряпьем и скарбом домашним, который, видно, еще пытались вытащить из огня. А может, его вышвырнули на улицу русины, когда искали, чем поживиться. Белодоля — весь большая, поля вокруг обширные и до ближнего города хоть и далеко, да не слишком: ни одного торга не пропускали местные, целыми семьями ездили. И казалось, ни души вокруг. Но кое-где еще раздавались приглушенные женские голоса. Как будто не все ушли, ждали чего-то или откладывали миг, когда дом свой покинуть придется. А все мужи, что сражаться могут, теперь в остроге собрались: многое воеводе надо им сказать, чтобы русинов отбить, коли снова сунуться посмеют.

Больше ватажники не пытались вразумить своего старшого, но не оставили его вместе с безумием, что, казалось, обуяло его вмиг: где это видано, чтобы находник раз за разом судьбу испытывал? Сначала в сам детинец Волоцкий сунулся. А теперь вот и в острог, что был одним из самых больших в княжестве.

Еще попадались по дороге чуть отставшие телеги с кое-каким уцелевшим, ценным скарбом. И женщины с детьми, которые старались догнать тех, кто ушел вперед. Никто ничего не спрашивал у путников, да они вряд ли походили на тех, кто навредить может.

Стены Белого Дола все росли и росли, становясь ближе. Благо, сильно он не пострадал: видно, попытав удачи, но встретив отпор, русины быстро отступились. И сердце замирало от мысли, что вот сейчас надо с отцом встретиться. Еще и отвечать, когда он спросит, как тут оказалась и почему с такими спутниками.

Ворота были закрыты, стража свесилась из бойниц, выглядывая, кого принесло под самые бычьи рога.

— Гроза, ты, что ли? — удивленный возглас взрезал напряженную тишину.

— Я. К воеводе Ратибору, — она задрала голову, пытаясь выглядеть хоть одно знакомое лицо.

Но не успела: ворота распахнулись, скребя по притоптанной земле, и теперь уж Грозе черед пришел Рарога за собой тянуть, и не сразу она заметила, что рука ее до сих пор в его ладони лежит. А как поняла — высвободилась тут же. Еще не хватало, чтобы другие видели: подумают невесть что.