Полёт феникса - Мария Архангельская (2020)

Пустяк, скажете? Но не для женщины, которая несколько часов выбирает наряд и украшения, стремясь понравиться единственному доступному мужчине. Когда кипящая Чжан Анян вышла, я посмотрела на хозяйку, выразительно приподняв брови, но та продолжала улыбаться, непроницаемая, как храмовый идол. Устраивать ей допрос было бы неуместно, да и без допроса всё было ясно: подстроить сопернице гадость — дело святое. Удивляться не приходилось, хотя я не ожидала от Кадж такой мелочности.

— Постарайтесь узнать, о чём они будут говорить, — распорядилась я, и евнух поклонился. Я поставила чашечку и задумчиво посмотрела в сад. Было ещё довольно холодно, но прислуга уже сдвигала рамы, открывая дорогу весеннему воздуху, так что сидеть приходилось около жаровни. Но, если не считать холода, погода радовала. Гадатели обещали хорошую весну, и кажется, погода после двух лет издевательств над Северной империей решила смилостивиться. Дожди шли обильно, но не чрезмерно, чередуясь с солнечными днями, все были преисполнены надежд и молились о хорошем урожае.

— Я надеялся, что в этом году смогу объявить поход на юг, — сказал мне Тайрен на днях, — но, увы, придётся подождать ещё годик. Сейчас мы его просто не осилим. Хорошо, что южане ведут себя тихо.

Я вспомнила, как сидела перед толпой чиновников и отдавала приказы, отнюдь не будучи уверенной, что их выполнят, и не было рядом никого, с кем можно было бы разделить ответственность или хотя бы толком посоветоваться — и тихо порадовалась нашей временной бедности. Пусть уж муж будет рядом подольше. Если даже снаряд в одну воронку дважды не попадает, и едва ли мне опять придётся брать на себя всю полноту власти — и без того достаточно вспомнить, как я жила от письма до письма. Война есть война, и императоры ни от чего не застрахованы…

Поживём хоть годик как люди, всей семьёй, с детьми, чтобы они хотя бы не забывали, как выглядят их отец и мать. И, кстати, о семье…

— Навещу-ка я, пожалуй, Талантливую супругу.

Ле Лан поклонилась и бросилась за подбитым мехом плащом.

Кадж, однако, каяться в обиде, нанесённой Добродетельной супруге, явно не собиралась. Она выслушала мои упрёки в том, что никак не помогает мне в поддержании мира и порядка во Внутреннем дворце, смиренно признала, что действовала необдуманно, но тут же сослалась на то, сколько зла и склок сама претерпела из-за Чжан Анян.

— Старшая сестра, любому терпению есть предел. Слуга сожалеет, что сделала ношу государыни тяжелее, и с радостью бы помирилась с супругой Чжан, если бы мир зависел от меня одной.

Я поморщилась. В этом Кадж была права — ждать доброй воли от Чжан Анян не приходилось.

— Но ты понимаешь, что теперь она будет спать на соломе и лизать желчь, чтобы не забыть о мести тебе?

— Она и раньше вела себя точно так же. Между нами давно море крови.

— Завтра она приглашает выпить чаю Су Вансин. Наверняка попытается перетянуть её на свою сторону и создать свою партию.

— Су Вансин? — похоже, Кадж развеселилась. — Ничего удивительного. Эту девицу легко подчинить — по крайней мере, на первый взгляд.

— Почему?

— Разве старшая сестра не слышала слухов?

— Какого рода?

— Старшая сестра не задумывалась, отчего наложница Су так искусна в изящной словесности и так смела в суждениях, что напоминает саму государыню?

— Не юли, пожалуйста, — раздражённо попросила я.

— Говорят, что наложница Су попала в гарем потому, что её брат отличился в сражении, и император оказал милость его семье. Но я слышала, что на самом деле Су Вансин доводилось ночевать в ивах.

Я моргнула, не сразу сообразив, что это очередной вежливый эвфемизм для обозначения весёлого дома.

— Ну и что? В гарем может войти любая, была бы хороша собой и здорова. Даже одна из императриц в юности была уличной певичкой.