Я уезжаю! - Дана Шварц (2018)

– Ты меня, конечно, прости. Но потратить все лето на этот лагерь? Не лучше ли провести время с большей пользой, общаясь с разносторонними людьми, знающими, чего они хотят? Или же, в конце концов, закончить свою заявку в настоящий колледж?

Отвечая, я не смотрю ей в глаза:

– По правде говоря, я так хочу в Ирландию, потому что там впервые в жизни буду окружена людьми, которые по-настоящему понимают, что значит для меня искусство. И как оно важно для меня.

– Я понимаю, для тебя это полноценное хобби, но обычно ты так ответственно ко всему подходишь, а в свете правильного выбора специализации и карьеры…

– Если я так ответственна, как ты говоришь, то тебе стоит доверять мне и давать право выбора, – парирую я. – Скоро я стану взрослой. А взрослые сами решают, как поступать со своей жизнью.

– Но ты еще не взрослая, Нора, – возражает она. – А я – да. И я забочусь о твоем будущем.

– Тогда мое будущее пройдет в Европе, потом в колледже, а оставшуюся жизнь я проведу вдали от Эванстона, – отвечаю я и снова переключаюсь на скетчбук.

Больше мы с мамой не разговариваем. Чтобы нарушить эту гнетущую тишину, никто даже не осмеливается включить радио. Машина ползет по извилистым эстакадам, следуя знакам со стрелками над словами «Зона вылета международных рейсов».

Регулировщик движения машет, чтобы мы проезжали вперед, на пустое место перед стеклянным зданием. Не успевает машина остановиться, как я уже закидываю рюкзак на колени и продеваю руку в лямку.

– Не забудь свой чемодан, он в багажнике, – напоминает мама.

– Не забуду.

С рюкзаком на спине я жду возле машины, ручка чемодана поднята. Мама тоже решила выйти и теперь стоит у водительской двери.

– Ну ладно, – говорю я. – Спасибо, что подвезла.

– Напиши, когда приземлишься в Париже.

Надо сказать: «Я тебя люблю». Я это осознаю точно так же, как в понедельник в восемь утра, лежа в постели, понимаешь, что нужно встать и почистить зубы. Ты видишь все это у себя в голове, представляешь каждый шаг, но, вернувшись в реальность, по-прежнему лежишь с нечищеными зубами и ничего не делаешь.

– Спасибо, что подвезла, – повторяю я и разворачиваюсь к автоматическим дверям, которые со свистом разъезжаются.

– Постой!

Сначала я не понимаю, что этот голос обращается ко мне. И уж точно – что он принадлежит моей матери. Моя первая мысль? Какая неловкость, кто-то устроил разборки возле аэропорта. Моя вторая мысль (после того как мне стало ясно, что голос доносится из ряда машин у зоны вылета)? Разборки устроили с регулировщиком движения, ответственным за парковку. Не менее неловко.

А после я вижу торопливо входящую в двери Элис Паркер – наша машина позади нее мигает аварийными огнями, – и у меня все внутри переворачивается. Хлопаю руками по карманам и рюкзаку. Неужели я забыла паспорт? Нет. Вглядываюсь в ее лицо и пытаюсь понять, что же я успела натворить за четырнадцать секунд своего начавшегося путешествия.

– Я с тобой, – запыхавшись, говорит она.

– Идешь через пункт досмотра?

– Нет, – выпрямившись, отвечает она. – Лечу с тобой. В Европу. По крайней мере, до Ирландии. Что там у нас идет первым? Париж и Бельгия? – Она уже окидывает взглядом стойки «Американских авиалиний» в поисках свободного агента, который бы помог ей оформить билет.

– Что? Ты… У тебя же нет багажа, – с трудом выговариваю я, чувствуя, как заплетается язык.

Она вздыхает и впервые за утро смотрит мне в глаза.

– Ты улетаешь. Но…

Пока она подбирает правильные слова, между нами протискивается пара в одинаковых спортивных костюмах, с темно-фиолетовыми кругами под глазами и чемоданами на колесиках. Мама предпринимает еще одну попытку:

– Ты отдаляешься. Мы отдаляемся, а так быть не должно. Скоро ты поступишь в колледж, сейчас занята своими друзьями, а я – работой. Я просто поняла, что совсем тебя не знаю. Как с музыкой по радио – я даже не знала, что ты такое слушаешь.