Я уезжаю! - Дана Шварц (2018)

Я закрываю «Инстаграм» и в сотый раз захожу на сайт ОМХД, где меня встречают фотографии идиллической ирландской деревушки и студентов, рисующих на холстах и позирующих у маяка. «Лето художественного роста и дружбы», – сообщает мне баннер в верхней части страницы.

Меня немного утешает то, что в конце концов я тоже окажусь в числе этих студентов, буду точно так же красоваться улыбкой модели со стоков и позировать у маяка с новыми друзьями. И никто из этих друзей не будет встречаться с парнем, в которого я когда-то была влюблена.

Сорок минут спустя мама заканчивает паковать чемодан и, несколько раз хлопнув в ладоши, выпроваживает меня к машине, чтобы снова отправиться в аэропорт. Утро уже в самом разгаре.

По дороге она делает еще один быстрый звонок какой-то бедной женщине из «Юнайтед Эйрлайнз» («Спасибо, Дебора. Хорошего вам дня»), после чего в салоне автомобиля повисает тишина.

– У тебя чемодан больше двадцати дюймов? – спрашиваю я.

Ответ мне уже известен, но я пытаюсь спровоцировать ссору. Имею право! Моя мама, которая вообще не смыслит в искусстве и даже не может отличить Дега от де Гойя, единолично приняла решение перевернуть мою поездку с ног на голову! Так что мне можно лишний раз напомнить ей о том, что только я из нас двоих подготовилась.

Но она не отвечает.

– Двадцать дюймов, – повторяю я. – Твой чемодан.

– Что? – откликается она. – А, нет, это мой светло-коричневый чемодан, он двадцать три дюйма.

– Ох! Мам, у европейских авиакомпаний все по-другому! Для ручной клади установленный размер меньше, чем на американских рейсах, потому что багажные полки меньше! Даже Рик Стивс уточнял, что если вы путешествуете по Европе, то лучше брать с собой самые необходимые вещи. Он сам так и делает.

– Кто такой Рик Стив? – спрашивает мама, совершенно не улавливая сути.

– Стивс. Он гуру путешествий по Европе. Тебе придется регистрировать багаж, если он окажется больше двадцати дюймов.

– Ну, если надо будет, зарегистрирую, – спокойно отвечает она.

Тогда я говорю громче, чем собиралась:

– А я что тогда буду делать? Ждать тебя у багажной ленты, когда могла бы уже быть снаружи и знакомиться, например, с новыми людьми? Изучать новый город, как планировала?

Мама молча разворачивается ко мне со своим типичным взглядом «никакой тебе машины», но тут же ее лицо смягчается. Такое выражение у нее бывает, когда в продуктовом магазине она встречает знакомую, которая не в курсе, что они с папой развелись. И, спрятав левую руку, отвечает: «У нас все замечательно. Спасибо, что спросила».

– Нора, я понимаю, что поездка с мамой тебя не вдохновляет, но мне так хочется провести с тобой время!

Я складываю губы в подобие улыбки, но это больше похоже на оскал собаки, к нёбу которой прилипло арахисовое масло.

Мама ощущает мою минутную слабость и решает меня добить:

– Вот в следующем году уедешь и будешь скучать по мне.

Какой бы ответ ни вертелся у меня на языке, он растворяется во рту подобно кусочку сахара. Поэтому я молча киваю, стараясь быть паинькой, как можно дольше. Я даже не рисую на обратном пути в аэропорт. А мама просит меня выбрать радиостанцию. Она тоже пытается делать все возможное.

Поскольку билеты мы купили в последнюю минуту, места у нас оказываются посередине. И пока у выхода 2B мы ждем приглашения на посадку, я рассматриваю других пассажиров, следующих в Париж, и мысленно составляю список тех, кто в течение всего восьмичасового полета мог бы сидеть по бокам от меня.

Вариант 1. Семейная пара с соломенно-желтыми волосами и в заляпанных спортивных штанах. Оба роются в пакетах из «Макдоналдса». Я молюсь про себя, чтобы всю дорогу меня не окружал этот аромат.