Я уезжаю! - Дана Шварц (2018)

– Ну, со мной не все так однозначно – я мог бы оказаться и суперзлодеем, как… Доктор Дум, ДД.

– И какая бы у тебя была суперспособность?

– Я бы уничтожал своих противников знаниями малоизвестных фактов из «Властелина колец». А у тебя?

На минуту я задумываюсь.

– А я бы… могла нарисовать что угодно, а потом это материализовать.

В притворной ярости Каллум стучит кулаком по столу:

– Нечестно, твоя способность лучше моей! Не нужно было мне отвечать первым! Кстати, мне нравится твоя… – Он показывает на мою зеленую прядку.

– Спасибо. – В это время я рассеянно кручу локон волос. – А моя мама ее ненавидит.

Каллум Кэссиди ничего не отвечает и впервые за пятнадцать минут отводит глаза, глядя куда-то поверх моего плеча.

– Нора, дорогая.

Это мама. И она стоит позади меня. К счастью, я почти уверена, что она не слышала слов о том, как она ненавидит мою зеленую прядь волос, иначе бы не стала называть меня «дорогой».

– Уже поздно, – начинает она. – У нас был долгий день. Я устала. Думаю, пора возвращаться.

Как вовремя! Именно тогда, когда симпатичному парню впервые в жизни по-настоящему интересно со мной общаться. Теперь я четко осознаю, почему с самого начала хотела путешествовать одна: я сама по себе, могу выбирать куда и когда идти, ни за кого не отвечать. И не зависеть от чьего-либо самочувствия или усталости в то время, когда я знакомлюсь с крутейшим парнем из всех, что мне доводилось встречать за долгое время.

Но тут же я напоминаю себе, что через несколько дней мама уедет. Все оставшееся время в Ирландии и целую поездку в Лондон и Флоренцию я проведу одна и буду общаться с горячими парнями столько, сколько захочу.

Я бросаю на Каллума извиняющийся взгляд.

– Можешь дать мне свой номер телефона? – просит он.

Мама наблюдает за нами, через руку у нее перекинута куртка.

– Э-э, не уверена, что с моего телефона в роуминге можно отправлять сообщения, – говорю я. – Но есть «Фейсбук». Дай мне свой телефон. – Он протягивает мне мобильник, на котором я открываю приложение «Фейсбука». Ввожу свое имя и отправляю себе запрос на добавление в друзья. – Готово.

– Давай сходим на неделе куда-нибудь, – предлагает Каллум. – А то мне так и не представилась возможность образумить тебя насчет «Донни Драко», шедевра кинематографа.

– Конечно. Звучит здорово.

И когда я уже ухожу, он меня окликает:

– Эй, подожди! Возьми. – Он сует мне в руки «Сильмариллион». – Я читал ее уже сотню раз. Считаю, что истинное учение должно распространяться бесплатно.

– Хорошо, спасибо, – отвечаю я.

Тогда он улыбается мне. И я улыбаюсь в ответ, а потом следую за Элис Паркер на улицу. Снаружи меня оглушает звенящая тишина.

– Хорошо повеселилась? – спрашивает мама.

– Не знаю, наверное, – говорю я. Подростковый страх сложно перебороть.

– А я хорошо провела время, – произносит она.

Я касаюсь пальцами мягких страниц книги, которую дал мне Каллум, и шепчу:

– Да, я тоже.

Глава 14

– Я ДВАДЦАТЬ ЛЕТ учился рисовать как Рафаэль, но мне понадобится вся жизнь, чтобы научиться рисовать как ребенок. – Деклан специально выдерживает паузу. – Эти бессмертные слова были сказаны…

Он снова замолкает и взмахом руки обращается к классу.

– Пикассо, – дружно произносят ученики, за исключением меня.

– Пикассо, – чуть с опозданием повторяю я.

– Да, Пабло Пикассо. Старина Пабло. И на следующие три недели это высказывание станет нашим кредо. Да, искусство субъективно. Но кем бы вы ни были: импрессионистом, кубистом, дадаистом, – здесь, в Оме, мы будем изучать основы.

– И при этом взращивать ваше собственное художественное видение, – дополняет Айне.

Мы знакомы всего два часа, а я уже просекла их тактику: классическая схема «хороший коп – плохой коп». Я бы даже не подумала, что они женаты, если бы они сами об этом не сказали.