Полюби меня такой - Маргарита Климова (2020)

Мне сниться холодная, сырая серость, продирающая до костей. Я в ней одна, мечусь напуганная до чёртиков. Сквозь туман проглядываю силуэт, кричу, бросаюсь к нему как к спасительному маяку. Движения даются с трудом, ноги раздвигают кисель из сизых сгустков. Я падаю, ползу, зову Джейка. Вокруг глухая тишина, давящая на уши. Громкий выстрел, разрезает это кошмар. Резкая боль в груди. Смотрю со стороны на расползающееся кровавое пятно, перекошенное непониманием лицо. Пытаюсь закричать, и только тишина из открытого рта, да кровь, стекающая струйкой.

Просыпаюсь, оглядываюсь по сторонам, и снова сырая серость с густым туманом, громкий выстрел и кровь, текущая из груди и рта, пропитавшая всё вокруг. Я падаю и просыпаюсь. Как день сурка по новому кругу.

Просыпаюсь утром разбитая, с больной головой. Ощупываю грудь трясущимися руками и облегчённо вздыхаю. Сон. Всего лишь сон.

Глава 10

Джейк.

Утреннее похмелье, это жопа. А утреннее похмелье с частичной потерей памяти — жопа вдвойне. Остаётся надеяться, что поведение на пьяный бубен не выходило за рамки приличия, и краснеть придётся только за демарш на четвереньках. Растворив таблетку в стакане, выпиваю залпом, передёргиваясь всем телом. Ну и гадость. Бужу отца для моральной поддержки, растворив его гадкую таблетку и подсовывая шипучий стакан к лицу. Перегаром воняет, пиздец. Стыдно выйти и посмотреть на наших женщин.

Отец со стоном отрывает голову от подушки, дрожащей рукой хватает стакан и с громким бульканьем заливает в утробу.

— Чтобы я ещё раз так нажрался? — хрипит, вытирая губы. — Кранты нам с тобой, сынок. Даша в гневе… страшно в общем. Она, когда орёт, волосы на всём теле дыбом встают, и тошнота к горлу подступает. А потом игнорит весь день и смотрит с укором. От этого всё ломить начинает.

— А если цветы, конфеты или безделушки из ювелирки? — пытаюсь как-то шевелить мозгами, чем вызываю ещё большую боль.

— Не прокатит, — качает головой, зарываясь пятернёй в волосы. — Принимает только физическим трудом. Была-бы весна, отправились мы с тобой на дачу к свекрови землю пахать. Ладно. Чего отсиживаться? Пойдём в душ и на плаху.

Крадёмся в ванные комнаты, а у самих поджилки трясутся. С кухни раздаётся шум и судя по голосам, именно там происходит ведьминский шабаш. Так и хочется вместо душа на выход бежать и лопатами снег у подъезда чистить, пока ведьмы не подобреют.

Постояв минут тридцать под контрастными струями, прихожу немного в норму. Тошнота отошла, хотя по словам отца — временно, дрожь в теле пропала, скорее всего тоже временно. Осталась слабость и зверский аппетит. Да. И стояк остался. Не берёт его утреннее похмелье.

На кухню идём с низко опущенными головами. Криков ещё нет, а волосы дыбом уже встают. Толкаю отца вперёд. Пускай принимает первый удар от своей злой жены, а меня может по касательной только заденет.

— Ой! Надо-же! Америкосы с похмелюги повылазили! Рожи опухшие, губы синие! — восклицает Дарья. — Чего глаза наглые попрятали и булки сжали?! Не собираюсь я скандал закатывать! Быстро за стол и лечимся!

Лечит Дарья отменно. Пельмени с бульоном, приправленные маслом, перцем и сметаной. С первой ложки расплываюсь от удовольствия. Со второй рискую поднять глаза на Маришку, боясь узреть гнев. Она сидит, ковыряется в каше и улыбается. Отлегло. Волосы улеглись обратно, желудок радостно приветствует пельмени, слабость отступает. Готов к физическому труду. Готов от облегчения ехать к свекрови прям сейчас пахать. Кстати со свекровью я ещё не знаком. Надо до свадьбы с родственными медведями познакомиться, водку пить не буду, а на балалайке сыграю, если смогу.