Нарисуй меня - Алина Ланская (2020)

Максима почему-то очень развеселили мои слова.

— Ну почему же? Я говорил маме, что у меня есть любимая девушка. Ты же знаешь, мы не так часто общаемся.

Я кивнула головой. Они и правда не очень близки — за все то время, что мы вместе, я лишь несколько раз слышала, как Генварский разговаривал с родителями, еще пару раз переносил наши встречи, потому что был у них в гостях. А я не просила с ними познакомить, стеснялась.

— Они ничего не знают, Марина. И не должны узнать.

Сейчас он первый раз сам напомнил о том, о чем мы, не сговариваясь, молчали целую неделю. С того самого момента, как вместе ушли из мансарды.

Я не понимаю этого, но точно не могу судить. Это его выбор. Указывать, что ему делать, как со своими собственными родителями общаться, точно не буду.

— Я ничего им не скажу, Макс. Можешь не сомневаться.

Он молча кивнул.

Всю эту неделю я вижу его только утром, немножко днем, когда вместе обедаем, и уже дома поздно вечерам. Послезавтра будет подписан договор о продаже компании. А потом мы должны улететь в Германию: Максим пройдет еще одно обследование. Он сам так решил, а еще я видела переписку с одним иностранным онкологическим центром, потом пробила в поисковике — очень солидное заведение. Как я поняла, Генварский пересылал им свои результаты, но моих знаний немецкого не хватило, чтобы понять ответ. А у Максима я боюсь спрашивать.

Отрицание. Я не знаю, сколько еще пробуду в этом состоянии неверия. Умные книжки советуют быстрее принять реальность, и тогда станет легче.

А у меня другая реальность — в ней мы с Максом собираемся в Париж, как и планировали «до». Из-за придирок Грина Максу пришлось все выходные проторчать в офисе.

«Мы еще обязательно погуляем по Рю де Риволи, обещаю».

— Завтра тогда поужинаем с ними, про продажу я им сам скажу. Увидимся в обед!

Долгий протяжный поцелуй обнажает, выворачивает душу, заставляет, наплевав на все обещания самой себе, вцепиться в него, сжать до боли в руках, замереть, не дышать, провалиться в спасительную тьму и мечтать остаться в ней навсегда. Вместе с ним.

Я не вижу своей жизни без него. Ее просто нет.

Время окончательно обезумело — умирает, когда его нет рядом со мной, и несется со скоростью света, едва мы оказываемся рядом.

Время превратилось в личного врага, но я обязательно придумаю, как его обхитрить.

Нужно собираться к Полине. Сердце сжимается от боли, когда думаю о ней, когда разрываюсь между ними. Макс, конечно, уже все продумал — договорился с самым лучшим реабилитационным центром в городе, По переедет туда после больницы, а я время от времени буду к ней приезжать. Пока так. Но она еще не знает, я все оттягиваю, не говорю ничего, а она вчера первый раз встала с кровати. С помощью, конечно, но ведь встала. Комок к горлу подступает, когда сейчас вспоминаю. Три шага сделала с поддержкой.

Все будет хорошо. С По все будет хорошо.

У сестры сегодня гость. Глазам не верю — Владимир Петрович! Ну надо же, снова вспомнил о дочери. Смотрю, с какой нежностью он говорит По, как сильно скучал. Даже не сразу заметила, что он не один — его жена тоже с ними.

— Привет! Марина, заходи, пожалуйста! — Бросилась ко мне, даже хотела обнять, но вовремя остановилась, увидев мое ошеломленное лицо. — Да, мы приехали… вот… к Полине.

Долго же вы ехали!

— Это очень здорово.

Замечаю, как По смотрит на отца. Как маленькая девочка, которая хочет, чтобы ее обняли и прижали к себе. Я даже не представляла всю силу ее любви. И одиночества.

— Мы надолго, Марина. — Оборачивается ко мне Лученко. — Мне без разницы, откуда бизнесом управлять, а Катя… — Он кивнул на жену. — Кате здесь понравится. Да, дорогая?

Та поспешно кивнула.

Ничего не понимаю, но По довольна. И это главное. А еще сердце распирает от огромного облегчения, что рядом с сестрой будет родной человек. Каким бы черствым он ни был, но он ее отец.