Нарисуй меня - Алина Ланская (2020)

Такие томительные секунды тишины, а потом он обнимает меня, притягивая к себе на колени, прячет лицо в моих волосах. Слышу глубокий шумный вдох. Мой? Или его? Неважно, потому что дыхания смешиваются, становятся единым целым. Где он, где я? Сейчас я не смогла бы точно ответить. Да разве это важно? Важна только наша любовь. Здесь и сейчас.

Всегда.

— Ну как? Готова? — Максим держит крепко за руку, совершенно не обращая внимания на стоящего рядом Львова. У этих двоих не заладилось с самого начала, вот и сейчас едва кивнули друг другу, когда мы с Генварским зашли в кабинет Юрия.

— Да. Наверное. — В горле ненавистный ком стоит, боюсь, что зареву, когда ее увижу, не сдержусь. — Ты же все это время здесь будешь?

— Конечно!

А я не просто так спрашиваю: с утра было два звонка от помощника и еще два от Дугина. Я боюсь, что он может сорваться на свою работу в любой момент. И я останусь одна.

— Идемте, Марина. — Львов открывает дверь в палату. — У вас пять минут, не больше.

Полина не спит, я это понимаю по позе, но глаз ее пока не вижу. Закусив от напряжения губу, медленно иду к кровати.

— По?

Она не сразу реагирует, но когда, наконец, поворачивает голову на мой голос, я жадно ловлю ее взгляд.

— По!

Ногти впиваются в мягкую кожу ладоней. Как бы и правда не закричать! На мою По эта больная девушка совсем не похожа.

Постепенно глаза становятся более ясными, осмысленными, что ли. Она шевелит губами, пытается что-то сказать, кажется, от напряжения сейчас поднимется.

— Полина! — Бросаюсь к сестре быстрее Львова. — Тише, тише, это я, Марина. Ты... ты узнала меня?

— Где он? — Губы ее с трудом шевелятся, но я отчетливо слышу каждое слово. — Он пришел? Он с тобой?

Глава 49

— Кто? — переспрашиваю на автомате, но потом доходит: Макс? Она ждет Макса? — Да… он здесь.

— Позови! — не сказала, выдохнула.

Смотрит на меня тяжелым болезненным взглядом, в котором столько мольбы, что я просто молча пячусь назад к двери мимо нахмурившегося Львова. В ее глазах столько тоски, что душа разрывается от боли. Господи, я все неправильно поняла. Она любит его. Любит Максима!

— Марина? — Генварский непонимающе смотрит на меня, а я не могу слова сказать — в горле все пересохло.

Мягко отодвигает меня в сторону и быстро заходит в палату.

Не представляю, что сейчас будет!

Максим закрывает от меня По, я не вижу ее глаз, ее реакцию. А потом слышу мягкое:

— Привет, Полина.

Молчание. Заглядываю через плечо Макса и наталкиваюсь на пустой взгляд сестры.

— Где он? — снова повторяет, смотря сквозь Генварского, словно не видит его, а потом замечает меня. — Ты сказала, он здесь…

Последнее слово прочитала по губам, она тяжело повернула голову на бок и закрыла глаза.

Снова тягостная тишина. Макс оборачивается, притягивает к себе. В его глазах непонимание, но он ничего не спрашивает, лишь крепко обнимает меня.

— А кого вы ждали, Полина? — раздается участливый голос Львова. Я и забыла, что он здесь, почти с белой стеной слился.

— Его, — прошелестел ответ.

На нее больно смотреть — потерянная и безвольная. Понимаю умом, что ее состояние естественно в такой ситуации, что могло быть намного хуже. Она меня узнала — это очень здорово, многие маму родную не узнают неделями после комы. Мне бы радоваться, но в глазах слезы.

— Пойдемте, им надо вдвоем побыть, — сказал Максим Львову, и тот, что удивительно, согласился.

У нее теплые руки, чувствую, как она в ответ чуть сжимает мои ладони, но взгляд такой же безучастный.

— Ты не узнала Максима, ты его не помнишь?

— Кого?

— Максима, он только что был здесь, с врачом.

— Нет.

— Тогда кто должен прийти? Если ты про папу своего, так он скоро обязательно приедет.

— Нет.