Отец поневоле - Дина Данич

Я стою, оглушенная словами бывшего мужа. Смотрю на женщину, на ребенка в ее руках, и что-то внутри откликается. Медленно, словно во сне, делаю шаг вперед, затем еще один. Я не в силах отвести глаз от малыша. Тот смотрит на меня, а затем улыбается. Протягивает ладошку, я осторожно прикасаюсь к ней, а у самой в глазах начинает расплываться. Кажется, слезы сдержать просто не выходит.

Я ничего не помню, но чувствую, что вот этот маленький человечек — мой. Непроизвольно тянусь к нему сама, забираю его на руки, прижимаю к себе и слушаю лепет. В какой момент все начинает смазываться и расплываться, просто не улавливаю. Единственная мысль — у меня есть сын.

Виски снова пронзает болью, и я крепче вцепляюсь в мальчика. Пошатнувшись в сторону, ищу опору, но тут же начинаю понимать, что не удержу. Что упаду…

— Полина! — рявкает рядом Назар. Поддерживает и быстро забирает сына, а я бесполезно тянусь к нему. В голове мелькают картинки — слишком быстро, слишком размыто, чтобы я могла ухватиться хоть за что-то. Только детский плач и крик звучат и звучат без конца. Снова и снова. И это выворачивает, рвет сердце в клочья. Потому я ничего не могу сделать.

Совершенно…

— Полина? — резко открываю глаза и наталкиваюсь на обеспокоенный взгляд Назара. — Ты меня слышишь?

— Да… что… Что случилось?

— Ты потеряла сознание. С тобой такое часто случается?

— Да бывает, — пытаюсь подняться, но голову простреливает болью, и приходится откинуться обратно.

— Не вставай, лежи, — командует мужчина. — Вот, выпей воды. Давай, осторожно.

Он мягко поддерживает мне голову и помогает.

— Спасибо, — настороженно смотрю на него. — Где наш…сын?

— Платон. Ты назвала его Платон.

— Я? А почему… — запинаюсь, не зная, как правильно сформулировать вопрос. Медленно складываю обрывки информации и размышляю, стоит ли продолжать фразу. Ведь здесь была женщина. Чужая. Или нет? Платон же был у нее на руках. выходит, они… — Где он?

— С Олей.

Бывший пристально смотрит на меня, будто ждет, что я сделаю дальше.

— Она — твоя новая жена? — все же набираюсь смелости.

— Решила поинтересоваться моей личной жизнью?

Почему у него столько едкости в голосе? Что я ему сделала?

— Просто хочу понимать, как обстоят дела.

— То есть правда ничего не помнишь?

— Нет, — качаю головой. — Иногда знаешь бывают редкие вспышки. Это просто набор каких-то картинок, но из-за боли я не успеваю ничего разобрать.

— Как сейчас?

— Да.

— Ты наблюдаешься у врача? Проходишь какое-то лечение?

— Да, я… — тут до меня доходит, что все мои лекарства остались у Емельянова дома. — Ой.

— Что?

— Таблетки. Они остались у Володи.

Взгляд Назара темнеет, он недовольно поджимает губы и кивает.

— Позвоню ему и заберу. Еще что-то нужно?

Я озадаченно смотрю по сторонам. Судя по всему я в спальне. На огромной двуспальной кровати. Интересно, мы с ним спали на ней? А теперь он спит с той Олей? Почему вообще она позволила мне тут остаться?

— Не знаю. Нет, наверное. А что с моими родителями?

— Они не в курсе, что ты пропала.

— Как это? Мы не общаемся?

— Очевидно, что нет, — разводит руками назар.

Наш разговор напоминает странный танец, где партнеры вместо того, чтобы двигаться в такт, наоборот, делают все, чтобы не совпасть. И это нервирует.

— Ты на меня за что-то злишься? — осторожно спрашиваю я.

Назар молчит. Но смотрит так, что я только больше в этом убеждаюсь. Злится. Причем сильно.

— Что я сделала? Почему мы в разводе? В этом дело?

Он шумно выдыхает, отводит взгляд, а затем и вовсе отходит к окну. Я пытаюсь найти хоть какие-то отголоски, ассоциации, но тщетно. Белый лист. Ничего.

— Была весомая причина, — наконец, произносит Назар, по-прежнему не глядя на меня.

— Ты разлюбил меня? — осторожно спрашиваю.

Слышу сдержанное фырканье.