Отец поневоле - Дина Данич

— Если только хорошее. Думаю, эти сорванцы втихаря поженились.

На этих словах я немножко зависаю. Они ведь родственники, если оба племянники Авроры. Или я что-то не так понимаю?

— Ой, Полин, там такая запутанная история, — усмехается женщина, заметив мое замешательство. — Они сводные. И при том неродные.

— Ясно, — медленно отвечаю, хотя на самом деле ничего неясно.

— Знаю, звучит непонятно, но поверь — там все прилично.

— Да-да, просто…

— Никас — сын Антония, брата Лео. К сожалению, он не справился с болезнью и ушел. А Ева — дочь Лауры, жены Антония. Ну, и вобщем, любовь у них, — разводит руками Аврора. — Настоящая. — Я киваю, а она между тем добавляет: — как у вас с Назаром.

Я смущенно отвожу взгляд и чувствую, что краснею.

— А что насчет моих родителей? — осторожно перевожу тему разговора. — Какие у вас с ними были отношения?

— Да нормальные. Никаких конфликтов или недовольств. Ты уже виделась с ними? После травмы.

— Нет. Я не уверена, что стоит.

— Почему?

— Наверное, надеюсь, что память вернется, и им не придется переживать еще и это.

Платон начинает капризничать, и я ухожу с ним в спальню, чтобы уложить сына поспать. И сама не замечаю, как засыпаю вместе с ним.

Вот только в этот раз пробуждение оказывается куда менее приятным. Потому что сон превращается в кошмар, который кажется настолько реалистичным, что просыпаюсь я в холодном поту.

Руки трясутся, а в голове все звучит холодный, равнодушный голос, подписавший приговор не только мне, но и моему сыну.

Я не знаю, что делать и куда бежать. Если это часть воспоминаний, то дела мои плохи. Тот липкий ужас, который я испытывала во сне, кажется настолько реальным, что меня до сих пор трясет, и чтобы взять себя в руки, требуется немало времени. Хорошо, что малыш все еще сладко спит, пока я схожу с ума от страха.

Первый порыв — бежать. Но куда? Да и выпустят ли меня с территории?

Вторая мысль — позвонить Назару. Но что если это все лишь кошмар, не имеющий ничего общего с реальностью?

В итоге я мечусь, не зная, что выбрать, пока мне не звонит Владимир.

— Привет, Полин. Как самочувствие?

— Здравствуй. Да все в порядке, — стараюсь, чтобы мой голос не дрожал. И, кажется, мне это даже удается. Пока Емельянов не переходит к делу…

— Это хорошо. Поль, в общем, новости у меня не очень радостные. Фамилия Ржевцев тебе о чем-то говорит?

— Нет, — уверенно отвечаю, а у самой пульс резко ускоряется. Не может быть! Значит, не просто сон..

— Жаль. В общем, ты и правда работала с опасными людьми. Так что и ты, и твой ребенок сейчас в опасности. Но я могу помочь. У меня они вас не тронут.

— Что?..

— Не тормози, Полин — терпеливо повторяет он. — Времени немного. Машина будет ждать вас у ворот.

— Но как же Назар…

— Думаю, сейчас куда важнее ваша безопасность. Разве нет?

Я нахожусь в таком раздрае, что на автомате соглашаюсь с ним. Меня трясет от мысли, что Платон может пострадать.

— Но как же… А что если меня не выпустят?

— Мои люди сделают так, что выпустят. Если ты согласна.

— Я?

— Да. Я же не силой тебя забираю. Только если ты сама хочешь обезопасить своего ребенка.

Я почти готова согласиться и озвучить это, но перед глазами всплывает взгляд Назара. А в ушах звучит его слова, его признание и…

— Я не могу, — тихо говорю, прикрыв глаза. — Спасибо тебе огромное, Володь. Я очень благодарна тебе. Правда, но…

— Но останешься с ним? — резко спрашивает он.

— Да… Платон и его сын. Я не могу его предать. Не могу…

— Ты готова рискнуть ребенком? — продолжает давить Емельянов. — Люди, от которых ты сбежала, не отпускают никого. Ржевцев очень опасен. Очень.

Его слова звучат, словно приговор. Именно в этот момент я понимаю, что у меня только один выход. Потому что эту фамилию я слышала во сне. И не один раз…