Отец поневоле - Дина Данич

Когда хирург, наконец, выходит в коридор и спрашивает кто родственник Полины, двигаюсь вперед.

— Как она?!

— Тише. Вы кто?

— Муж!

— Все прошло успешно. Ничего критично, но восстанавливаться вашей жене придется долго. Ей повезло — задето только плечо навылет и вскользь левый бок. Фактически, царапина.

Пружина, заведенная внутри, чуть ослабляет свой напор, и я хотя бы могу вдохнуть.

— Можно ее увидеть?

— Сейчас она в реанимации. Если так неймется, дождитесь, пока переведут. Но недолго! Ей нужен покой!

— Хорошо, спасибо, — благодарно киваю и практически падаю на диван, стоящий неподалеку.

— Видишь, все хорошо, — говорит Ник, усаживаясь рядом.

— Я мог ее потерять… Черт, ты понимаешь? В нее стреляли! Это ведь не шутки!

Брат ободряюще хлопает меня по плечу, а я все еще осознаю, по какому краю мы прошли сейчас.

Бросаю взгляд на часы и понимаю, что Полянский так и не перезвонил. Вот ведь…

Набираю его номер снова — недоступен. И так еще раз пять. В итоге сдаюсь.

— Может, домой? — предлагает Никас. — Полина все равно спит пока.

— Ты бы уехал?

— Нет.

— Ну, вот и не неси ерунды. А ты езжай — мать успокой заодно.

— Справишься?

— Конечно, — киваю.

Брат уезжает, а жду… Жду, когда смогу увидеть ее. Пока не побуду с ней, не выйду отсюда. К черту. Пусть хоть что со мной делают.

Не знаю сколько времени проходит, когда кто-то тормошит меня и тихо спрашивает:

— Вы к Адамиди?

— Что? А, да! Можно к ней?

— Ненадолго. Спит она еще после наркоза. Минут десять. Потом придется уйти, — терпеливо объясняет медсестра.

— Конечно, спасибо.

Захожу в палату, и это чертовски непросто видеть ее такой — бледной, несчастной, болезненной. Словно все силы и энергию у нее забрали. Присаживаюсь рядом и беру осторожно за руку.

— Ты держись, Поль. Держись, родная. Не сдавайся. Мы тебя ждем. И любим.

Жмурюсь, украдкой стираю скупую слезы. Кто сказал мужики не плачут? Очень даже. Просто повод для этого должен быть… охренеть какой невеселый.

Сжимаю ее пальчики и покидаю палату, когда вижу, что медсестра настойчиво указывает на выход.

А в коридоре натыкаюсь на Полянского.

— Ты не отвечаешь на звонки! — тут же наезжаю на него. И в этот момент меня совершенно не пугает его комплекция.

— Ага, — лениво соглашается тот. — Был слегка занят, пока перетирал с Осмоловым.

— И?

— Ты, наверное, случайно забыл мне рассказать, что в парке Полина твоя наткнулась на одного человечка из прошлого…

Хмурюсь, припоминая подобное. Я как раз собирался заняться этим вопросом сегодня.

— Было?

— Было. Но там мутная тема. Не успел я…

— Вот. А успел бы, глядишь и не сидели бы здесь, — усмехается Олег. — Твое счастье, что Осмолов мужик умный, и свои инвестиции страхует.

— Поясни.

— Парень, который так ловко обошел охрану Емельянова в парке — наемник по кличке Грег. Толковый малый, хорошо работает. Видимо, у них с твоей Полиной какое-то общее прошлое… — Еще одна многозначительная пауза, а я уже начинаю звереть.

— Ближе к делу!

— Так вот Ржевцев, как ты понимаешь, искал твою жену. Грег помог ей сбежать. Но то ли он засветился, то ли облажался, но на него вышли. Дальше у него встал выбор — сдать подругу или кто она там ему. Или не сдать.

— И он, поняв, что она ни черта не помнит, сдал, — догадываюсь я.

— Именно. Думаю, этим он выторговал себе у Ржевцева помилование. А еще тем, что помог пробраться на территорию дома снайперу.

— Но как? У отца охрана всегда была на высоте.

Полянский криво ухмыляется.

— Будет ему уроком. И скажи спасибо, что Осмолов подсуетился — у него свой человек и среди бездарей конкурента, и в охране вашей тоже имеется кое-кто.

— И ты так легко об этом рассуждаешь, — поражаюсь я.

— А чего ты ждешь? Мое дело — изложить факты.