Неожиданно мать! - Ксюша Левина

Мотя сжала губы, потом закусила с внутренней стороны щеку и тоже опустила голову.

— Я должен извиниться и пообещать, что этого больше не повториться.

Холодно произнес он, подхватил полотенце, которое уже давно валялось на полу и ушел в ванну, хлопнув дверью.

* * *

Мотя поняла, что не покраснела. Впервые после стычки с Романом.

Просто засмеялась, закусила ноготь и упала на неудобную софу, побоявшись подходить к кровати.

Ей показалось, что атмосфера в спальне изменилась так, что теперь им тут вдвоем просто места нет. И спать на кровати теперь взрывоопасно. Вдвоем уж точно.

Брякнул телефон, Мотя достала его из кармана и ответила:

— Да?

— Ой, какой голосок дово-ольный, — пропела Валерия Сергеевна. — Уж не… того ли…

— Валерия Сергеевна. Что за подозрения!?

— Ну-ну… Я что? Я ничего. Так, значит вас до утра…

— Нет. Давайте уж откроем нам дверь. Как Сережа?

— Да хорошо ваш Сережа. Думаю, еще не время вас выпускать…

— Валерия Сергеевна! Мы правда хотим на волю. Нам кушать хочется!

— Нет уж, милочка. Еды я вам передам, а выходить еще рановато. Вы там всего час как сидите. Как устану от вашего Сергея, так и выпущу. Еду передам на балкон. Все, бывайте!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И она отключилась, как ни в чем не бывало, а Мотя насупилась.

Произошедшее только что требовало мыслительного процесса, а он невозможен в таких условиях. Если им не проветриться и друг от друга не отдохнуть, все не очень хорошо закончится.

Мотя встала с софы, побродила по спальне, вспомнила про раненую ногу, заклеила ее пластырем, переоделась и как раз стояла напротив большого зеркала в гардеробной, когда услышала, как открылась дверь ванны.

— Можно? — Роман стукнул в дверь, Мотя ответила:

— Можно.

— Я за вещами.

— Окей, — Мотя поежилась.

У Романа были мокрые волосы, зачесанные назад, видимо, пальцами. И футболка, ставшая влажной. Он очевидно натянул ее, чтобы Мотю не смущать. А еще от Романа пахло гелем для душа и от этого у бедной болтушки рот наполнялся слюной, словно от страшного голода.

— Мама звонила?

— Звонила. Не выпустит. Еду оставит на балконе… как-то. Знаешь как? — протараторила Мотя, стараясь смотреть на собственные ноги в отражении.

— Да, тут смежные балконы.

— А мы?..

— Ну она нам не откроет, можем только сходить и потоптаться перед ней. Только сомневаюсь, что она будет торчать в моем кабинете. А на первый этаж нам никак не пробраться.

Мотя кивнула, мельком глянула на Романа и поспешила покинуть гардеробную.

Через две минуты он вышел в новой футболке. Черной. И в новых домашних брюках. Тоже, мать их, черных.

Ну просто некуда деваться, как ему этот черный шел.

— А мы точно… ну никак? — прокашлялась Мотя.

— Никак. Но я активно веду с мамой переговоры.

Роман упал на кровать, Мотя села на софу. Роман взял ноутбук. Мотя взяла книгу, которую обычно читал Роман. Роман принялся работать, а у Моти заурчало в животе. Она фыркнула и захлопнула книгу, не прочитав и строчки.

— Что?

— Ничего.

— Не пошла книга?

— Во-первых, я голодная и не могу усваивать информацию, — сообщила Мотя.

Говорить, сидя к Роману спиной, оказалось проще.

— Во-вторых… я ничерта не понимаю по-английски.

Книга оказалась на английском, да еще и с какими-то схемами. Не детективчик и не любовный романчик.

— А-а, — протянул Роман. — Ну, увы, ничем не могу помочь. Это единственное чтиво в этой комнате.

Послышался шум со стороны балкона и оба обернулись. Валерия Сергеевна появилась, помахала с довольным видом рукой, улыбнулась и поставила перед дверью пакет.

— Как думаешь, мы могли бы ее заманить и… — начала Мотя.

— …нейтрализовать? — продолжил Роман. — Не поверишь, думаю о том же самом.