Принц Теней - Рэйчел Кейн (2016)

Если женщины были солдатами, то моя бабушка была среди них, несомненно, командиром, с которым никто не спорил и которого все смертельно боялись, командиром, способным на беспредельную жестокость и неожиданное великодушие. Моя мать из этой игры уже вышла – или, точнее, она играла в другую игру: она играла роль вдовы, которая уже одной ногой стояла в могиле мужа и ждала, когда вторая нога окажется там же. Ее единственной заботой, казалось, было удачно пристроить замуж Веронику и найти невесту для меня. Вероника была просватана за старика, которого для нее выбрали и который получил ее согласие, осыпав ее жемчугами и драгоценными камнями, а вот что касается меня…

Как только я оказался дома после драки, мне сообщили, что я должен быстро привести себя в порядок, почиститься, причесаться, приукраситься, как лошадь на параде, и снова предстать перед молодыми девицами Вероны на выданье.

Меркуцио, вытянувшись на моей кровати и положив голову на пуховую подушку, с огромным удовольствием и вниманием наблюдал, как Бальтазар меняет мою одежду на парадную – никаких мрачных темных цветов, которые я любил: небесно-голубой камзол с черными разрезами, с вышитым золотом гербом нашего рода. Привязные рукава были еще более яркими и украшены цветочным рисунком. Я стоял в покорном молчании, задрав голову, пока Бальтазар приспосабливал ко мне все эти чертовы штучки.

– Да, это должно произвести впечатление на девушек, – заметил Меркуцио и сунул в рот виноградину. Глаза у него искрились насмешкой. – Жаль, что накладные гульфики вышли из моды. Без сомнения, уж это точно отвлекло бы внимание девушек от твоих недостатков.

– У моего хозяина нет недостатков, – твердо заявил Бальтазар. – Разве что недостаток вкуса в выборе друзей.

Меркуцио картинно схватился за грудь и застонал:

– Убил! Убил! Просто прикончил! Бен, тебе нужно приструнить этого болвана, пока кто-нибудь не задушил его во сне.

Бальтазар вздохнул:

– Готово. Вы прекрасны, как молодой Адонис, синьор.

– Этот Адонис плохо кончил, – тут же добавил Меркуцио. – Что ж, покажись-ка. Повернись к нам – покажи товар лицом.

В такие моменты я ненавидел Меркуцио. Вот и сейчас я молча смотрел на него, а он сел в постели поудобнее.

– Знаешь, если вся эта возня с покупкой жены вызывает у тебя такую неприязнь – возможно, ты просто не создан для этого, – сказал он. Это был довольно прозрачный намек, который привел меня в смущение, и я изобразил на лице улыбку, больше похожую на оскал.

– Это совсем не означает, что я не люблю женщин, – возразил я. – И ты это прекрасно знаешь. Просто мне не нравится чувствовать себя племенным жеребцом.

– Смотри, как бы они не полезли осматривать твои зубы, – усмехнулся он. – Все мужчины должны жениться. Как говорит апостол: «дабы не распаляться». Даже я в скором времени отправлюсь к алтарю. Смирись с этим, друг, и перестань делать такое лицо, как будто тебя ждут не девицы, а гаргульи. – Меркуцио помолчал, а потом продолжил, ухмыляясь: – И ты не вовсе не племенной жеребец, ты же знаешь. Это роль Ромео. Так что нет никаких оснований делать из себя мерина.

– Ваш друг говорит дело, хозяин, – встрял Бальтазар и стряхнул пылинку с бархата моего камзола. Потом он с неудовольствием зацокал языком и стал чистить камзол так усердно, что я почувствовал себя ковром, который выбивают. – Бог свидетель, жениться вам было бы очень хорошо, синьор. Тогда, может быть, вы бы не испытывали нужды ускользать из дома по ночам и возвращаться под утро с чужими вещами.

– Ну, справедливости ради, – Меркуцио заговорил раньше, чем открыл рот я, – он редко возвращается с ними сюда. Обычно я их продаю для него. И тебе, Бальтазар, очень неплохо платят за твое молчание, не забывай об этом.

– Я исповедаюсь в этом грехе каждое воскресенье, – произнес Бальтазар с достоинством. – Ваша мать ждет вас, синьор. А я сделал все, что мог.