Девушка брата - Надежда Борзакова

Короче, в час дня, одетая в белую футболку, фиолетовые брюки и босоножки без каблука, с макияжем, призванным скрыть бледность, я входила в одно из дорогущих столичных заведений.

Загорелый, посвежевший и самодовольный Глеб, галантно поднялся из-за стола при виде меня. Оскалился на все тридцать два винира. Со стороны — ни дать, ни взять — счастливый мужчина, дождавшийся на свидание любимую женщину. А в близи — металл в полных презрения глазах, глядящих с угрозой. Она же во всей позе его затянутой в белое фигуре.

— Тебе латте, как всегда? — нарочно прошептал в ухо, отодвигая мне стул.

— Да, спасибо, — проигнорировала, ответив, как ни в чем ни бывало.

Так странно, близость, запах никак не волновали. Никаких чувств от этого. Вообще. Будто совсем чужие люди. Хотя, а разве мы такими не были, причем всегда? Просто до Влада, я не понимала, насколько…

— Что дальше, Глеб? — я положила локти на стол, — угрозы? Оскорбления? Или поговорим как цивилизованные люди?

— Да я пытался — как цивилизованные, приехал вон к тебе домой. А ты не захотела, — нарочито огорченно протянул.

— К одной недавно уже съездил. Я так же не хочу, — прервалась, когда официантка принесла кофе.

— Не могу поверить, что ты повелась на это…

Поморщившись, он разочарованно покачал головой. Позер.

— Фотка с разбитым лицом появилась через несколько часов после того, как ты узнал, что она скинула мне ваше милое утреннее видео, — я отпила напиток. — Уверена, если б остальные знали об этом, то у них тоже бы возникли сомнения…

— Да бро-ось, ты же не такая дура, — насмешливо перебил мужчина.

— У Нелли есть родители и старший брат. Ее проблемы — их забота, не моя.

Ну а правда, что я могла сделать? Пойти в полицию? Курам на смех, тем более учитывая, что сама жертва претензий не имеет.

— А себе ты, смотрю, проблемы создаешь своими же руками? — скривился Глеб. — Трахаться с этим чмошником мне в отместку? Серьезно?

— Если тебе приятнее думать именно так — право твое, — я отставила чашку.

— А что, не так? Ты ударилась головой и решила променять тонну бабла и будущее, о котором и мечтать не могла до нашей встречи на потрахушки с господином «никто и звать никак».

Изо всех сил вонзив ногти в ладони, я сумела сдержаться. Не послала его куда подальше, не залепила пощечину.

Скрестив руки, навалилась на локти, придвигаясь к Глебу.

— Глебушка, а скажи-ка, пожалуйста, когда это я брала у тебя хоть копеечку? — медленно спросила, прищурившись.

Он открыл рот для ответа, но не произнес ни слова.

— Что до будущего — ты прав. Стать женщиной без имени и своего мнения, которой изменяют, которая полностью безразлична и выполняет роль аксессуара, вроде дорогих часов или цепочки, при мужчине, к тому же способном, как минимум опуститься до мелкой мести вроде увольнения с работы и, как максимум, хоть я и не уверена, что ты не способен и на худшие вещи — до избиения, я не могла мечтать.

То, как исказилось его лицо, было бальзамом на душу.

— Стыдно, конечно, что я узнала тебя не сразу. Но лучше поздно, чем никогда, — снова глотнула напиток, смочить пересохшее горло. — И, да, я сначала рассталась с тобой и только потом вступила в новые отношения. Как все нормальные люди.

— Если не забыла, то видео было после…

— Ты мне не изменял? — перебила я, упершись взглядом. — Просто пошел утешиться сразу после того, как я ушла?

— Да, — сказал, глядя в глаза пустым взглядом.

Солгал? Нет? Почему мне все равно? Даже уязвленная гордость больше не саднит и не болит.

— Я не изменяла тебе, ты — по твоим словам — не изменял мне. Я ушла, ты сделал так, чтоб меня уволили. Мы квиты.

— Приятно, что ты мне веришь, — с очевидным удовольствием осклабился мужчина.

— Гле-еб, мне просто безразлично, понимаешь? Изменял или нет — все равно. Я люблю Влада и счастлива с ним.

— Не. Верю, — янтарные глаза насмешливо полыхнули.