Девушка брата - Надежда Борзакова

— Твое право.

Я порылась в сумке, выудила бумажник, а из него — сотку и бросила на стол. Набросила ремешок на плечо, вышла из-за стола, намереваясь уйти.

— Подожди, — он схватил меня за запястье.

— Глеб, ты бы отпустил, а? Камеры вокруг, люди смотрят, — стараясь не поморщиться от боли и не выдать голосом испуг от резкого жеста, сказала я.

— Он никогда не сможет дать тебе то, что могу я. Рожденному ползать, никогда не полететь, сколько бы смехотворных попыток он не совершал. И очень скоро, когда он снова сядет за решетку или даже сдохнет, например, во время очередного боя — ты приползешь ко мне. Будешь умолять разрешить снова выполнять при мне роль аксессуара — но не очень дорогого, не льсти себе…. И, может быть, я даже позволю.

Он отпустил. Правда, сжав напоследок кожу так, что я едва не вскрикнула. Точнее, отбросил даже. Только не хватало брезгливо отряхнуть руки.

— Мечтай об этом, Глеб. В твоем случае, будущее со мной возможно только в этом виде.

Широко улыбнувшись в скривившееся от этих слов лицо, я направилась к выходу.

Глава 30

Ну и что теперь придумать, чтоб Влад не пошел и не разбил Глебу лицо за синяк у меня на запястье? В том, что он сделает именно это, я не сомневалась. И зачем я только согласилась на эту дурацкую встречу? Думала, мы «простим друг другу все и пожмем на прощанье руки»? С одним бывшим действительно так и вышло. Мы даже потом еще пару лет обменивались поздравлениями на праздники. Но ведь я не дура, чтоб надеяться на нечто подобное с Глебом, да и не надеялась. Зачем тогда поперлась? Попытаться сгладить ситуацию? Ну уж сгладила, так сгладила.

Впрочем, теперь уж точно более-менее понятно происхождение ссадин на костяшках у Влада. Видимо, мнением о его неспособности научиться летать, Глеб поделился не только со мной. И времени до того, как вместо какой-нибудь стенки, кулак Влада врежется в его холеную физиономию вряд ли оставалось много.

Пора нам поговорить.

Обдумывая, что и как скажу, я уточнила, актуальна ли аренда студии, созвонилась с фотографом, еще раз просмотрела свои записи… Приготовила традиционные овощи с запеченным мясом на ужин. И направилась в душ.

Только успела смыть с волос маску, как ощутила знакомые прикосновения. В спину вжалась твердая грудь, в ягодицы — вставший член, горячие ладони жадно прошлись по груди, талии и спустились между ног. Изгиб шеи вспыхнул от жалящих трепетными касаниями поцелуев.

Я обернулась, подставив истосковавшиеся губы. Оплела за шею и плечи, наслаждаясь шелковистой гладкой кожей и твердыми рельефами мышц.

Выдавив на ладонь шампунь, вспенила его в волосах, массируя кожу головы под довольное урчание, прикрывшего глаза мужчины. Ополоснув, неторопливо перешла к гелю для душа. Мышцы твердели от моих нарочно медленных движений, член нетерпеливо упирался в живот. Ладони Влада с голодным напором рисовали на мне обжигающие узоры.

Сладостное томление между ног все нарастало.

Едва вся пена исчезла в воронке водостока, Влад подхватила меня на руки и отнес в кровать. В который раз я пожалела, что вопреки уточненному вопросу полного здоровья, он против оральных контрацептивов. Тогда бы можно было не отвлекаться на презервативы. Но вопреки моим заверениями и заверениям гинеколога, Влад так и не согласился позволить «лезть в мой организм».

Теплые пальцы уже почти доведя меня до точки кипения, через несколько секунд сменились членом. Я обхватила руками плечи мужчины. Обвила ногами бедра, смакуя обрушившиеся на мои губы и позабыв обо всем. Яркая вспышка. Мы вместе. И вдруг, сквозь негу отходняка, вопрос:

— Кто?

Рука Влада осторожно и нежно держала мою чуть пониже запястья. Так, будто она хрустальная. Эта нежность не вязалась с яростным выражением его лица, сменившим удовлетворенную расслабленность насытившегося зверя.

— Вла-ад…, - глупо промурлыкала, еще не придя в себя.

— Глеб?