Лепестки на ветру - Мэри Патни (1989)

— Не волнуйтесь, при мадам Сорель можно говорить, ничего не опасаясь. Мы близкие подруги, и я ей доверяю во всем. Так что же произошло?

Взяв в руки бокал и пригубив напиток, Синди села в кресло. Порывшись в ридикюле, она сказала:

— Я обыскала письменный стол моего мужа.

— Он поймал вас за этим занятием и избил? — спросила Мегги в ужасе, оттого что заставила женщину так страдать.

— Нет, он избил меня по другой причине, — горько усмехнулась гостья. — Вчера я обнаружила в столе потайной ящик, подобрала к нему ключ, переписала все, что нашла, и положила бумаги на место в том порядке, в котором они лежали.

Синди достала несколько сложенных листков.

— Возьмите. Оригиналы я принести не смогла, но, может быть, вы сможете сделать какие-то заключения и по копиям.

Мегги отложила бумаги в сторону, чтобы просмотреть их на досуге.

— Если Нортвуд не знает об обыске, то за что же он вас избил?

— Я окончательно решила от него уйти. Жить с ним больше не могу, да и Майкл настаивает на том, чтобы я переехала к нему, особенно с учетом наших обстоятельств. Однако переезд задерживается из-за того, что Майкла перевели служить в форт в Венгрии, он вернется только через неделю, и нужно подождать. К сожалению, приняв решение, я настолько воспрянула духом, что Оливер почуял неладное.

Синди посмотрела на свои руки, на коротко остриженные ногти.

— Сегодня утром Оливер вошел в мою комнату без спроса, когда я одевалась, и тут же заметил, что я беременна. Зная, что ребенок не может быть от него, он впал в ярость. Отослав горничную, стал избивать меня, обзывая самыми ужасными словами, и еще сказал, что надеется на то, что у меня будет выкидыш, а если ему совсем повезет, то я сдохну. А потом запер комнату и ушел.

Синди заплакала.

— Я не могу возвратиться домой, иначе он убьет меня. Можно я поживу у вас, пока не вернется Майкл? — еле слышно спросила гостья.

— Конечно, — тепло согласилась Мегги. — Здесь ему вас не найти. Как же вам удалось выбраться из запертой комнаты?

Синди улыбнулась сквозь слезы. С гордостью, несколько комичной при создавшейся ситуации, она заявила:

— В детстве я была настоящим сорванцом. Вот и сейчас, дождавшись, пока он уйдет, я связала простыни и спустилась по ним вниз, а там уже села в кэб и приехала к вам.

— Весьма правильный ход, — уважительно отозвалась Мегги. — А сейчас вам, наверное, пора отдохнуть: должно быть, вы совершенно вымотались.

Мегги проводила Синди в комнату для гостей и послала за врачом, чтобы тот определил тяжесть нанесенных травм. Вернувшись в гостиную, где ее ждала Элен, Мегги принялась за изучение оставленных девушкой бумаг. В основном записи представляли собой шифрованные заметки и криптограммы, совершенно непонятные для непосвященных. Был среди них и листок с цифрами, видимо, обозначающими карточный долг, и другой, с расчетом во французских франках. Возможно, подсчет выигрыша и проигрыша.

Несмотря на разочарование, Мегги не была сильно расстроена: следовало ожидать, что такой человек, как Нортвуд, едва ли станет оставлять за собой следы, если, конечно, предположить, что он виновен в чем-то еще, помимо скотского обращения с женой. Первое место, где стали бы искать доказательства тайной деятельности, был тот самый потайной ящик письменного стола. Вряд ли Оливер Нортвуд настолько наивен, чтобы этого не понимать. Сама Мегги хранила в таком секретном ящике подделанные письма от многочисленных любовников, понимая, что если кто и проявит чрезмерное любопытство, то получит лишь подтверждение того образа, который Мегги старалась создать. Они с Робертом провели немало веселых часов, развлекаясь сочинением этих опусов.

И вновь Роберт… Воспоминание больно кольнуло сердце.

И тут женщины одновременно наткнулись на фразу: «Андерсон — шпион? Осторожно: опасность». Подруги переглянулись.

— Это еще ни о чем не говорит, — запальчиво произнесла Мегги.