Лепестки на ветру - Мэри Патни (1989)

Мегги пришлось проглотить стоявший в горле ком, прежде чем она смогла изобразить восхищенную улыбку.

— Ты такой проницательный, Оливер. И что же ты сделал?

— Однажды мы с друзьями, в том числе и Кэндовер, собрались выпить. Убедившись, что он все слышит, я, притворившись вдрызг пьяным, рассказал доверительно одному парню, как ты раздвинула для меня ноги в саду за домом во время одного из балов. — Нортвуд злобно усмехнулся. — Кэндовер повел себя так, будто его изо всей силы пнули в живот. Он встал и сразу ушел, а вскоре после этого я узнаю, что ты уехала из Лондона.

Мегги смотрела в цветущее самодовольное лицо и чувствовала, как кровь застывает в жилах. Пусть она никогда не была высокого мнения о Нортвуде, но его рассказ поверг Мегги в шок. Трудно было поверить в то, что этот человек так спокойно, с чувством вспоминает о гнусности, имевшей для нее столь катастрофические последствия. План негодяя оказался просто гениальным: фраза, брошенная мужчиной в подпитии, воспринимается куда правдоподобнее откровенной клеветы. Неудивительно, что Рейф пришел к ней наутро не в себе от боли и ревности. И хотя предательство так и осталось предательством, сейчас она понимала его тогдашнее состояние.

Но как бы ей ни было плохо, нельзя подавать виду. Стоит только ослабить выдержку, и она окажется во власти этого скота.

Мегги надула губки, словно маленькая девочка.

— Оливер, ты поступил некрасиво. Рейф очень расстроился, уж поверь мне. Да и у меня возникли проблемы. Если бы ты меня хотел, надо было немного подождать после свадьбы — и я была бы твоей.

— Ты бы решилась изменить ему со мной? — несколько недоверчиво спросил Нортвуд. Чувствовалось, что он очень хочет поверить в искренность ее слов.

— Конечно, — подмигнула Мегги. — Имея на пальце кольцо, я могла бы делать, что захочу. Кэндовер не из тех, кто готов запятнать свое имя разводом. Ну я бы, конечно, отдала ему девственность, уговор есть уговор, но потом…

И Мегги многозначительно улыбнулась. Она встала долить Нортвуду остальное вино, позаботившись о том, чтобы он вдосталь насладился тем, что было видно в глубоком декольте платья.

— Перед тем как перейти к главной части программы, — спросила Мегги, усаживаясь так, чтобы показать изящно очерченную ножку, — ты не мог бы удовлетворить мое любопытство и рассказать, что же у вас общего с Варенном?

Нортвуд потянулся и грубо схватил ее за грудь. Если бы Мегги отшатнулась, Оливер насторожился бы, так что ничего не оставалось, кроме как развязно улыбнуться.

Нортвуду представился еще один шанс похвалиться своим выдающимся умом:

— Мы с Варенном сегодня пустим на воздух британское посольство.

— Неужели? — удивленно прошептала пленница. — Для этого, верно, нужна не одна бочка пороха!

— На самом деле взорвется только часть здания, но та, где сосредоточено все самое важное.

Нортвуд скользнул рукой под корсет и сжал пальцами сосок.

Мегги пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы не стукнуть его изо всех сил. Напомнив себе, сколько жизней сейчас были на кону, она сжала его коленку, притворяясь предельно возбужденной.

— Я слышала, что все самые важные встречи проходят сейчас в спальне Кэстлри, — хрипло сказала она.

— Точно. А под спальней есть кладовка. Я наносил туда порох, и в четыре часа пополудни произойдет взрыв. Никто ничего не найдет. А ключ от той кладовки у меня вот здесь. — И он похлопал себя по карману.

— О, да ты тогда скоро меня покинешь! — недовольно протянула она. — Я-то надеялась, что задержишься у меня подольше И тут, словно озаренная внезапной мыслью, спросила:

— А разве для тебя не опасно подпалить порох?

— В этом-то и проявился мой незаурядный ум, — надуваясь как индюк, заявил Нортвуд. — В кладовке я зажег свечу. Когда она догорит, пламя коснется горки пороха По пороховой дорожке добежит до ящика и… Бух! Все в спальне Кэстлри разлетятся на мелкие кусочки.