Дождь в моем сердце - Ива Лебедева (2020)

Ф-ф-ф… Если не помогает память — следует включать логику и расчет. И безжалостная логика подсказывает один-единственный ответ: Гойчин сам хотел эту девушку. Болезненно и настойчиво. Если принять эту «болезнь» за отправную точку, все дальнейшее укладывается в футляр правдоподобия, с точностью повторяя все изгибы обстоятельств.

И все равно. Все равно…

Если бы не этот ее взгляд вчера. Он бы не поверил и отринул даже логику. А теперь душа полна сомнений.

Единственное правильное решение — прекратить обвинять кого бы то ни было и начать смотреть вокруг трезвым взглядом. Забыть на время, что Лейсан по-прежнему желанна, и отстраниться, чтобы оценить ее поведение при помощи головы, а не других органов. А потом хорошо подумать и сделать выводы…

— Ты почему с утра ушел без разрешения? — Сердитый голос за спиной заставил Лильрина замереть с метлой в руках. — А если бы эта ненормальная опять на тебя кинулась? У меня нет времени бегать и спасать тебя от каждой озабоченной девчонки, которая захочет воспользоваться твоим беспомощным положением!

Лейсан стояла перед ним, уперев руки в боки, похожая на растрепанного птенца цапли, широкий халат наброшен на ночную рубашку, из-под которой видны трогательно тонкие лодыжки. И опять эта девчонка выскочила во двор босиком — что за привычка вечно забывать про обувь? А теперь стоит, крохотные пальчики поджимает от холода. А сама шею вытянула, и глаза круглые от злости. Ругается.

Лильрин сам не ожидал той волны всепоглощающей нежности, что его накрыла. Стоял с метлой наперевес, слушал, как звонко, на весь двор, чихвостит его «хозяйка», и глупо улыбался. Наверное, впервые с того дня, как попал в верхний мир и потерял свободу.

От вчерашней ее наведенной красоты не осталось и следа — прическа растрепалась, на щеке отпечаток уголка наволочки, краска, которой ей подвели глаза, размазалась по векам, сделав девушку похожей на бамбукового медведя. Почему же ему вдруг показалось, что прекраснее этого подпрыгивающего от возмущения воробушка нет никого на свете?

— Ты дурак или прикидываешься?! — между тем продолжала ругаться Лейсан. — Взрослый уже, дубина такая, а простых вещей не понимаешь! Слышал ведь, что сказала Маирис! Ладно, на меня тебе плевать, но себе-то зачем вредить?! И вообще. Ты ел сегодня? Ну что ты лыбишься, как деревенский дурачок, которому в детстве мельничным камнем голову ушибло?!

Лильрин, продолжая улыбаться, взял и подхватил ее на руки, ловко, чтобы ей было удобно сидеть и неудобно барахтаться. И с легким вызовом посмотрел прямо в снова округлившиеся глаза.

— Камни холодные, госпожа. Нельзя ходить по ним босиком, вы простудитесь. Как целительница, вы должны это понимать лучше других, — сказал он со всем почтением вышколенного телохранителя и, более не рассуждая, направился к лестнице, ведущей на галерею.

Лейсан, похоже, на какое-то время потеряла дар речи, хотя Лиль ждал, что сейчас она либо снова начнет ругаться на весь двор, либо что-то сделает… с помощью тех неведомых сил, что боги вложили в ее руки при переходе в верхний мир.

Но она продолжала молча смотреть на него и о чем-то напряженно думать, то сводя четко очерченные брови к переносице, то слегка недоуменно приподнимая их.

Самоназначенный телохранитель почти дошел до лестницы, когда ему помешали.

— Милая эсса? Этот шадаг опять вызвал ваше неудовольствие? — раздался вдруг во дворе третий голос, и улыбку Лильрина как ветром сдуло. Он мгновенно напрягся и зло прищурился на появившегося неизвестно откуда светловолосого варвара, того самого, который…

— Доброе утро, капитан Валентайн. — Воробушек моментально обернулся, поджал губы и уставился на незваного гостя таким же строгим взглядом, каким только что прожигал самого Лильрина. — Я буду вам признательна, если вы перестанете все время вмешиваться в мои дела, особенно неожиданно возникая за спиной.