ЧОП "Заря" - Евгений Гарцевич (2022)

– Кстати, я, кажется, знаю, где достать немного денег, только покормите меня сначала, – я глянул на свою одежду, которой после ночи в камере, опять требовалась чистка.

Гидеон поддержал меня в стремление закинутся калориями, но с железным человеком решили не ссориться и пошли на почту, а не в бар.

Почту совместили с телеграфом, в котором оказалось достаточно уютно. За стойкой выдачи заказов, непривычно для моего прошлого мира, улыбался молодой парень, готовый всем помочь. Несколько человек копошились возле клетки из ячеек до востребования, а на длинной лавке сидели, поджав ноги и положив сумочки на колени, несколько чинных барышень. Ждали свою очередь к телефонным будкам.

Все прошло быстро, даже как-то буднично. Клерк с улыбкой спросил, чем может помочь, я отдал талончик, через сорок секунд мне вручили небольшую бандерольку и дали подписать красивый бланк с вензельками. Я улыбнулся в ответ и накарябал крестик. Клерка это не смутило, а я сразу же присел на скамейку к барышням и начал разворачивать сверток.

Внутри оказалось письмо от ювелира с Шварценьбрюнкеркто-то там фамилией. Длинное витиеватое введение про сколько лет, сколько зим, старческое ворчание о жизни и современной молодежи, которое сломало такую великолепную вещь. А потом теплые слова, что помнят, ценят и доверили ремонт ему, а не пройдохе Бруншравцкому-то там.

И хоть я уже поднаторел отличать язь от буки, но продирался с трудом. А один фрагмент пришлось перечитывать дважды:

«…к моему глубочайшему сожалению, полностью починить душелов мне не удалось. Взрыв, а душелов практически разорвало изнутри, нанес слишком большие повреждения. Но хорошо, что вы обратились именно в мою мастерскую…бла-бла-бла…мне удалось вернуть душелову часть его свойств. Он полностью в рабочем состоянии, но вряд ли выдержит более пяти душ. Понимаю, как вы дорожите предметом, но я бы рекомендовал заменить его при первой возможности…»

Дочитывать искренние заверения в дружбе и приглашение в гости, я не стал. А набросился на сверток и вынул небольшой серебряный предмет. На вид, как карманная фляга, только круглая. Объемом примерно пять унций или сто пятьдесят грамм по-нашему.

У часовщика дяди Бори с Арбата была такого типа. Я, как ее видел, сразу разные фильмы вспоминал. Те, в которых героя пристрелят, он полежит немного, девчуня какая-нибудь над ним слезу пустит. А он потом живой как ни в чем небывало, только флягу с застрявшей пулей из кармана достает. И всем весело. Эх, а тут-то кино, похоже, не изобрели еще, по крайней мере, в глубинке.

Фляга, которую я держал в руке, выглядела так, будто приняла в себя десяток пуль, причем изнутри. А потом ее собрали заново. И судя по аккуратным сварным швам, ювелир действительно был крут.

Я провел пальцем по гравировке – очередные умные цитаты на латыни и церковные символы, часть прочитать уже было невозможно. Старая вещь, плюс несколько швов. С легким скрипом открылась крышка, слабо, только на грани узнавания почудился запах полыни.

– Захар, а это что?

– Это душелов твоего отца, – управляющий шмыгнул носом, – Не знал, что он сохранился.

– Что душелов я понял, – я потряс пустую флягу, – А для чего? Только не говори, что души ловить.

– Ммм, – сбился Захар, подбирая слова, – Не ловить, скорее для переноски. Чтобы всегда под рукой были. Отец твой, кого только с собой не таскал. Штук тридцать сущностей, не меньше.

– А работает как?

– А это тебе придется узнать самому, – вмешался Гидеон, выхватил у меня письмо и быстро пробежался по нему глазами, – Помни только, что эта штука не резиновая, а то второй взрыв твоей семье не нужен.

– Из-за этого погиб отец? – идея запихнуть сюда десяток Мух, чтобы и дрались, и стреляли, и магией могли жахнуть, стала уже не такой интересной.

– Нет, но это добавило, когда он уже контроль потерял.

* * *