Лейла - Колин Гувер (2021)

— Я говорил, — спешно отвечаю я, — сам с собой. Не по телефону.

Лейла принимает мои объяснения за чистую монету. Затем открывает холодильник и рассматривает содержимое полок, но, так ничего и не взяв, захлопывает дверцу.

— Хочешь, я приготовлю тебе завтрак? — предлагаю я.

В ответ она издает стон.

— Я набрала два килограмма за эту неделю. Больше не буду завтракать.

— Мы же в отпуске. Тебе надо набрать еще минимум четыре килограмма, чтобы можно было считать нашу поездку успешной.

— Ты милый, — улыбается она. — Но если я наберу еще четыре килограмма, больше не смогу купаться в бассейне голышом. Буду сама себе противна.

Я подхожу к Лейле и заключаю в объятья. Мне неприятны ее слова. Не нравится, что ее огорчает такая ерунда, как незначительная прибавка в весе за время отпуска. Я размышляю о наших отношениях, пытаюсь вспомнить, что такого я мог сказать, что заставило бы ее думать, будто ее тело заботит меня больше, чем она сама. Я часто говорю Лейле, что она сексуальна, но вкладываю в свои слова позитивный смысл. Возможно, этот акцент на внешней привлекательности вынудил ее придавать внешности излишнее значение.

Я беру ее лицо в ладони.

— Я люблю тебя, Лейла. И моя любовь не зависит от цифр на весах.

Она улыбается, но ее улыбка не касается глаз.

— Я знаю. Но все равно хочу быть здоровой.

— Отказ от еды не способствует твоему здоровью.

— Как и «Поп-тартс»3 или «твинкис»4, но вся кухня забита вредной едой.

— У нас отпуск, — говорю я. — А в отпуск только тем и занимаются, что едят всякое вредное дерьмо, ленятся и спят допоздна, — я целую ее. — Тебе надо войти в отпускной режим, пока он не закончился.

Лейла обнимает меня за талию и упирается лбом мне в плечо.

— Ты прав. Нужно расслабиться и получить удовольствие от следующей недели. — Она отстраняется. — Знаешь, от чего я не могу отказаться? От мексиканской еды. Особенно от тако.

— Тако звучит заманчиво.

— И от маргариты. Где здесь поблизости можно поесть тако и выпить маргариту?

Предложение выйти из дома наполняет меня сомнениями. Хочется сводить ее куда-нибудь, и я рад, что ее так взбудоражила затея поесть тако, но меня по-прежнему распирает от тысячи вопросов, которые я хочу задать Уиллоу. И я не смогу их задать, если мы уедем из дома, а я буду за рулем и сосредоточу все внимание на Лейле.

— Уверена, что хочешь ехать куда-то? До ближайшего ресторана почти сотня километров.

Лейла решительно кивает.

— Да. Хочу выйти из дома. — Она целует меня, встав на носочки. — Я в душ.

Едва она выходит из кухни, я мчусь к ноутбуку и открываю его.

— Ты еще здесь? — спрашиваю я, надеясь получить хоть какой-то ответ.

Я неотрывно смотрю в монитор, но ничего не происходит. Терпеливо жду, пока со второго этажа не доносится шум воды в душевой. Я повторяю вопрос.

— Уиллоу? Ты еще здесь?

Секунды в ожидании ее ответа тянутся бесконечно долго. Но вскоре клавиши вновь утопают в клавиатуре, и я выдыхаю с облегчением, пока она печатает ответ.

Извини. Теперь я здесь. Я ушла, когда Лейла спустилась в кухню. Мне неловко наблюдать за вами без спроса, поэтому я стараюсь этого не делать.

— Куда ты уходишь?

Я была в Большом Зале.

— Ты поднимаешься на второй этаж?

Иногда. Но не хожу туда, когда вы оба там.

Это не совсем так.

— Ты была наверху в ту ночь, когда проникла в ее тело, встала с кровати и стала смотреть в зеркало.

Я думала, что вы оба уснули. Я стараюсь не следить за вами, когда вы вдвоем. Это неправильно. Но у меня есть слабости… например, когда я ощущаю запах вашей еды.

— Но ты следишь за нами, когда мы одни?

Я бы не сказала, что слежу. Мне просто любопытно. Одиноко. Поэтому порой я наблюдаю за вашей жизнью. Больше мне нечем здесь заняться.

— А что ты будешь делать, когда мы уедем на следующей неделе?