Успех - Людмила Бояджиева

– Само собой. Уж потонуть он точно не может, тем более в самом начале миссии… Вот если акула… – Бо Тоне вскочил, напуганный ужасной мыслью. Его может укусить акула? – Ну ладно, я пошел спасать. – На камни полетел пеньюар, шляпка, шарфик. В лунном свете вырисовался плечистый торс на коротких кривых ногах, увенчанный узкой головой с могучей, дыбом торчащей шевелюрой. Амарелло набычился, засвистел носом, делая дыхательные упражнения, перед тем, как нырнуть в океанскую пучину.

– Отставить! Я вижу его! – Шарль отчаянно замахал руками: – Мы здесь! Сюда, сюда, экселенц!

Послышались ритмичные всплески, фырканье, над волной явились крепкие плечи и блестящая смоляным глянцем голова. Затем пловец притормозил у берега и мечтательно произнес: – "Любовь – восхитительный цветок, но требуется отвага, что бы подойти к краю и сорвать его". Стендаль. "Каждый час, посвященный ненависти, – вечность, отнятая у любви". Не помню кто. Я повторял во время заплыва изречения классиков по интересующей теме. Том туда, том обратно. Кажется, немного задержался. Прошу прощения, время ещё скользит мимо меня.

Знакомый по путешествию в трансазиатском экспрессе смугляк – мокрый и нагой, запрыгал на песке, вытряхивая их ушей воду. Капли разлетались сверкающим дождем, успев прихватить драгоценный карат лунного света и поиграть им налету.

– Пора ужинать, экселенц. – Шарль поспешил набросить на плечи пловца большое мягкое полотенце, Бо Тоне ловко подставил шлепанцы, Ама Релло, вновь облачившись в дамское, заняла охранную позицию с тыла. Персоны, сопровождавшие припрыгивающего, беспечно фыркавшего гостя, осторожно двинулись к дому, ежесекундно оборачиваясь и опасливо оглядывая опустевший пляж.