Танец В Небесах - Надежда Михайловна (2017)

Джас сначала замотал головой, отказываясь, но потом, чувствуя, что сейчас позорно растянется на полу, осторожно оперся на неё, стараясь не сильно наваливаться, мечтая, чтобы далекая такая кровать, оказалась в трех шагах.

Но шагов, на все более слабеющих ногах, оказалось гораздо больше, а маленькая, худенькая Вилья приговаривала как маленькому:

— Вот так, ещё шаг, молодец, умница. Вот так, все, дошли!! — упорно вела его к кровати.

Джас мешком свалился на кровать, на минутку закрыл глаза и резко дернулся — Вилья старательно вытирала его мокрое лицо… близко-близко наклонившись к нему.

У Джаса замерло сердце — его недосягаемая, самая… нет, единственная, нужная ему женщина, была так невозможно близко, можно было дотронуться до её щеки, но … недосягаемо именно для него такое, зажмурился, чтобы не видеть родное лицо.

— Джас, тебе плохо? — Встревожилась Вилья.

Он помотал головой, потом взял её маленькую такую ручку в свою лапу и бережно-бережно поцеловал в средину ладошки.

— Джас, что ты, я не сделала ничего невозможного! — смутилась Вилья. От его благодарного поцелуя её бросило в жар. — Не смей вставать без разрешения лекарей!

Джас, не выпуская её руки, прижался на мгновение к ней щекой и, тяжело вздохнув, отпустил руку. Вилье как-то враз стало неуютно, холодно.

— Поспи, Джас! Я пойду, мне ещё надо других пациентов проверить!!

Вечером она, помявшись, попросила Лену:

— Лена, надо поговорить!!

— Хорошо, сестричка, уложу бандитку и поговорим.

Голуба раскапризничалась:

— Папа мой де? Хочу папочку сичас!

— Дочка, папа завтра прилетит, спросит, как ты себя вела, а что я скажу? Вредничала? — Лена старалась разговаривать с ней как со взрослой, необычный ребенок, и с ней сюсюкать не было смысла — она мгновенно становилась неуправляемой, только любимый папочка мог сюсюкать — у него доченька была самая послушная и разумная.

— Вот сейчас ты закроешь глазки, поспишь ночь, а завтра с утра будем делать красивую прическу и ждать нашего самого любимого папочку.

Малышка послушно легла на бочок, подложила ручку под щеку и через пять минут спала.

Лена, замерев, смотрела на свое такое нечаянное, долгожданное счастье и от всего сердца говорила Великому — Спасибо!

Пошла к Вилье:

— Пойдем, сестричка, посидим на кухне, попьем чайку! У меня на родине самое лучшее место для душевных разговоров — кухня.

Посидели, Вилья вяло ковырялась в шарлотке, которую полюбила.

— Что, девочка, у тебя случилось, ты сама не своя?

— Лена, я не знаю, как сказать, но… — Вилья помолчала..

— Дело в Джасе? — спросила Лена.

— Да! — с несчастным видом кивнула Вилья. — Лена, я столько лет ненавидела этих степняков, первые дни, когда стала ощущать себя, дергалась даже при виде глаз сына, думала, никогда не избавлюсь от ненависти к насильнику. А сейчас… — она расплакалась. — Лена, я не знаю, что делать??

Лена обняла свою сестричку.