Танец В Небесах - Надежда Михайловна (2017)

Айхо, невозмутимый и много повидавший Айхо, был в ступоре, а Фейх прослезился от увиденного.

Папа вытер свою крошку, завернул и положил мамочке для кормления.

Мужчины вышли на воздух, не сговариваясь, пошли к тому обломку, где сидел Великий Путник, и долго молча стояли там, мысленно обращаясь к нему.

Высоко-высоко в небе, невидимая с земли, парила огромная птица и, усмехаясь, слушала голоса трех грургов, которые много делали и значили для всего народа, и Путнику было приятно слушать их благодарности — все трое искренне благодарили за народ, который теперь-то уж точно не исчезнет.

ГЛАВА 8

Ешё спускаясь с последнего перевала, Сайх и Джас насторожились, лежащая в дне ходьбы долина степняков казалась какой-то не такой, что-то было не так. Джас остановил всех и жестами показал, что впереди опасность-не опасность, но что-то странное, и он пойдет один на разведку.

Сай было вскинулся идти с ним, но Джас только кивнул на мамочку и деда. Договорились, что в случае какой-то неприятности, в схватку вступать не станет, а постарается незаметно отойти.

Чего-чего, а умение маскироваться и выжидать у Джаса имелось с тех ещё, давних пор — в набегах, бывало и сутками сидели неподвижно.

Оставив своих дорогих за густыми кустами, Джас неспеша стал спускаться в долину, чем ниже он спускался, тем больше не нравилось ему все — он помнил совсем другой воздух родной степи. Сейчас же, вместо весеннего благоухания от расцветших одновременно цветов и разливающегося в воздухе чудесного аромата, пахло чем-то прелым и горелым. Так, помнится, пахло когда маленький Джас, доведенный сестрами до озлобления, поджигал им в отместку войлок в комнате для игр, где любили играть эти змеи. Будучи молодым, наглым и жестоким, Джас бы не стал заморачиваться и попер бы напролом — сейчас же, битый жизнью, он неслышно шел, осторожно ступая на запах со стороны ветра, потом пополз, услышал обрывки разговора:

— Джайм… ис … ста… ый, буд… ет … ем легко…

Джас совсем затаился, услышав имя отца.

— Жив, значит?

Едва-едва, проползая по миллиметру, подполз ближе и замер у большой кочки, щетинившейся острой травой-резой — встречались в степи такие островки травы, растущей именно на кочках, и мало кто не знал, что малейшее прикосновение к острой травке чревато порезом, из которого потом долго сочится кровь, и заживают такие порезы весьма не скоро. Вот и выбрали непонятные люди такое местечко, и совсем не опасаясь — объезжали-обходили такие места и люди, и животные — особо не таясь, о чем-то говорили…

Джас, имеющий большой опыт, сорвал пяток плотных листиков стелющейся по земле травки и, сложив три вместе, осторожно отогнул несколько острых травинок. Впереди полулежали три человека, явно не степняки, скорее всего, смесь айнов и степняков, и негромко переговаривались:

— Вот вернется Ольм из этого княжества, наверняка, там пир горой, а мы как раз и подгадаем! Думают, если Черна казнили, то все-мы лапки кверху. А мы вот вам — подарочек!! Пока Джаймис узнает, пока повернется, стар он стал. Джас, тот да — всю степь бы перевернул, с тем бодаться было — упаси Великий! Да уж сколько годов, как сгинул, а его главный враг… — говоривший заскрипел зубами, — вот кого я бы на кусочки порезал, на маааленькие! Так, — он прислушался, — слышу топот, — Ольм, похоже?

Привстал, всмотрелся:

— Точно, он!

Джас совсем затаился, он узнал этого, что скрипел зубами, вспомнилось, что в последний набег он не поехал — сразила его тогда лихвова болезнь — не вылазил из отхожего места. Джас тогда ещё взял на заметку — после набега, вернувшись, избавиться от трусоватого, вот как довелось встретиться.

Ольм, подскакавший через пяток минут, торопливо сказал: