К Вашим услугам - Анна Романова, Катерина Райдер (2020)

Неожиданно комната погружается в вакуум. Странный, немного пугающий. Мы молчим, смотрим друг на друга, не шевелясь. На лице Картера никаких ярко выраженных эмоций, но вот глаза… в них столько всего сразу, что я теряюсь в ситуации. Он смотрит с вопросом. Чувствую потребность открыться ему, но боюсь… жду стимула извне, которого мужчина не дает — решает оставить главный шаг за мной, без давления. Это вызывает уважение и панику. Хотя, по большому счёту всё, что мне нужно это чувство защищённости, то самое, что я испытала после схватки с папарацци, когда Майкл обнимал меня на террасе.

Минута за минутой ничего не происходит, при этом событий так много, что я не успеваю анализировать. Хочется сделать хоть что-то дабы оборвать это странное напряжение. Но я лишь опускаю взгляд и перевожу тему…

— Какой план на завтра?

Его рука приходит в движение, скользит по спинке дивана и укладывается сверху, рядом с моей, но не касаясь её.

— На десять утра игра в гольф, тебе костюмчик для этого завезут утром, — словно почувствовав мою «не готовность» идти на сближение Майкл возвращается к образу ехидного плейбоя. — У нас не будет проблем с ранним пробуждением? Ты обычно во сколько встаешь?

— Нет надобности в новой одежде, мы с Мией подобрали комплект для игры в гольф.

— Умеешь ты обламывать! Мой костюм, вот уверен, точно был лучше, — недовольно заявляет Картер, но по улыбке видно — просто кривляется. Пытается разрядить обстановку.

И тут в голову приходит гениальная мысль — внезапно появившееся влечение к мужчине напротив, последствие стресса и алкоголя. Сомнительная соломинка, но хватаюсь за неё изо всех сил!

— Обычно смена в закусочной начинается в восемь, так что проблем не будет. Но с этим, пожалуй, стоит притормозить, — чуть приподнимаю бокал, многозначительно вскидывая бровь. Тон снова становится деловито важным.

— Время всего десять, можно позволить себе пропустить стаканчик и расслабиться после такого тяжелого дня, — вопреки моим ожиданиям, отзывается Картер, усаживаясь поудобнее, демонстративно делая глоток.

Я смотрю на него, понятия не имею с каким выражением. Слишком устала, действую по инерции. Мужчина молчит, но я чувствую — эта пауза намеренная, он выжидает, собирается сказать нечто важное и, спустя несколько минут, говорит:

— Хочу признаться, не только эти стервятники искали на тебя информацию, но и я, — снова тайм-аут. Смотрит прямо в глаза, виновато и без лукавого.

— Проверял на вшивость, полагаю?

— Да, — замолкает на пару секунд. — Сама понимаешь, нужно знать с кем работаешь.

Согласно киваю, никаких обид, и всё же внутри поселяется неприятная тяжесть. Будто бы почувствовав это, Картер тяжело вздыхает и отставляет стакан на столик, обращаясь ко мне не только взглядом, но и телом.

— Я знаю, что у тебя нет родителей. И услышал, что эту тему поднимали и папарацци. Я не вдавался в подробности, но мне хотелось бы знать, что случилось, — пытается расположить, вернуть атмосферу откровенной искренности. — Но, если ты не хочешь об этом говорить, я все пойму.

Родители. У меня была хорошая семья… Не лучшая в мире, со своими проблемами, но разве бывает иначе? Должна ли я быть благодарна за те недолгие годы счастья или впору проклинать жизнь отобравшую близких людей столь скоро?

Задумалась. Ушла в себя. Майкл терпеливо ждал и казался даже отстранённым.

Наконец возвращаюсь в момент настоящий, закрепляю «пробуждение» виски, печально улыбаюсь уголком губ, подхватываю подол платья, задирая его до колена, и сажусь в зеркальной позе, чуть набок, облокачиваясь локтем о спинку дивана. Готова к личному разговору.

— Автокатастрофа… Мне тогда только исполнилось восемнадцать, моему брату четырнадцать. Я готовилась поступать в колледж, но планы изменились. Пришлось устраиваться на работу и доказывать службе опеки, что я смогу обеспечивать себя с братом, иначе его бы отправили в приют.