Кино для взрослых - Уильям Вулфолк (1996)

Пришла очередь Мердока нанести ответный удар — сильный и смелый. Дать взвешенный, хорошо аргументированный ответ на нападки шефа. «Ну же, давай!» — мысленно внушал Пол режиссеру.

Тот сказал:

— Уверен, вам понравится результат. Но я постараюсь ускорить работу.

— Девять дней, — прорычал Фаллон. — И точка.

Он повторил свое условие оператору, добавив:

— Имея дело с дерьмом, не будешь пахнуть розой. Зарубите это на носу!

Некоторое время после ухода Фаллона Мердок вел себя так, словно его стукнули пыльным мешком по голове. Он был не в состоянии дать ни одного толкового указания, и оператор стал сам решать, куда поставить камеру, даже осадил Мердока в каком-то мелком споре: «Это — не архитектурный проект с приложениями. Вы сами одобрили сценарий!» Наконец Мердок махнул рукой:

— Снимайте. Больше — никаких изменений.

Тем временем на съемочной площадке дала себя знать запоздалая реакция. В одной сцене, требующей точного расчета времени, актриса не сразу выполнила указание Мердока. Он посмотрел на нее, издал полузадушенный звук и ринулся через весь павильон в свой кабинет. При этом он чуть не опрокинул походный стул, на котором сидела ассистентка. Выждав полчаса, оператор объявил конец съемки. Через пару минут в павильоне не осталось ни души.

* * *

На следующее утро, явившись на съемочную площадку, Мердок вел себя так, будто ничего не случилось. Однако чувствовалось, что он внял предостережению Фаллона. Каждый эпизод был снят с первого или, на худой случай, со второго раза, и Пола ни разу не попросили что-либо изменить в сценарии. Во время перерыва на обед весь съемочный коллектив собрался за длинным столом прямо в павильоне. Там уже ждали блюда с копченой колбасой, красным перцем, хлебом и сыром, вазы с фруктами, пирожными и пончиками. Профсоюзные правила запрещали работать более шести часов без перерыва на обед. Руководство решило, что дешевле кормить всех прямо на студии, чем терять время на беготню по ресторанам.

Пол стоял в очереди впереди Мердока и случайно подслушал отрывок его разговора с плотником. Режиссер потребовал убрать одну стену, чтобы там можно было в следующем эпизоде установить камеру. Плотник сказал: предполагалось, что стена будет стационарной. Мердок сразу согласился.

Позднее Пол подошел к нему.

— Мистер Мердок, я хотел бы вам кое-что сказать.

— Зовите меня Фрэнком.

— По-моему, вам не стоит так уж сильно беспокоиться из-за Тома Фаллона. Если «История» будет пользоваться успехом, никто не посмеет усомниться в ваших методах.

Мердок слабо улыбнулся.

— Почему бы нам не перекусить в моем кабинете? Там удобнее разговаривать.

Кабинет оказался клетушкой, в которой сразу же бросалась в глаза громадная пробковая доска объявлений с приколотыми к ней иллюстрациями и набросками древнегреческих костюмов.

Письменный стол был завален журналами, книгами и другим справочным материалом, которым Мердок пользовался в работе с художником по костюмам, парикмахером и гримером, стараясь, насколько позволяла смета, максимально воспроизвести образ эпохи.

— Все это больше не понадобится, — сказал Мердок, откупоривая бутылку «Джека Дэниелса». — Фаллон ясно дал понять. Никакой борьбы за качество. Verboten[2].— Он в два глотка опорожнил свой стакан и налил еще. — В лучшие времена я брал продюсеров на пушку следующим заявлением: «Это мой последний фильм. Если так дальше пойдет, бросаю к чертям это дурацкое занятие — только вы меня и видели!» Но в один прекрасный день я понял, что мне некуда уходить. Так что, если сегодня нужно приспосабливаться, я буду это делать.

— Здесь никто, кроме вас, не умеет ставить фильмы.

— Похоже, мистер Фаллон другого мнения. Я не рассказывал о его утреннем звонке? Ни слова о вчерашней сцене. Он просто довел до моего сведения, что второй фильм не будет посвящен Петронию, как планировалось.

— А чему же?

— Библии.

— Это шутка?