Джульетта - Энн Фортье

Кто-то восстанет в доспехах крестоносца, возможно, без ноги или с одним глазом, другие выйдут из саркофагов в ночных рубахах, больные, покрытые нарывами. Будут здесь и пищащие младенцы, и их юные матери, залитые своей кровью…

Джульетта не сомневалась, что однажды такой стук — в крышку гроба каждого достойного — прозвучит, и зрелище всех этих древних саркофагов вместе с мыслью о стольких дремлющих веках наполняли ее ужасом. Стыдно, укоряла она себя, быть такой трусливой и нетерпеливой, ожидая Ромео среди неподвижных каменных гробов. Что значат несколько тревожных часов перед лицом вечности?

Когда дверь усыпальницы, наконец, открылась, большинство свечей на алтаре уже догорело, и лишь тени от колеблющегося пламени считанных тоненьких восковых веточек испуганно корчились на стенах, пугая страшнее, чем полная темнота. Даже не посмотрев, кто пришел, Джульетта радостно выбежала к своему спасителю, изголодавшись по его живому прикосновению и жаждая свежего воздуха.

— Ромео! — заплакала она, только теперь позволив себе эту слабость. — Слава небесам…

Но в дверях с факелом в руке и загадочной улыбкой на губах стоял мессир Салимбени.

— Мне показалось, — сказал он скрипучим голосом, странно контрастировавшим с его игривым видом, — что в церкви ты не в меру слезливо переживала смерть своего кузена. Но потом я не видел ни слезинки на этих розовых щечках. Неужели… — Он сделал несколько шагов по ступеням, но остановился, почувствовав отвратительный смрад тления. — …моя прелестная невеста повредилась умом? Боюсь, так и есть. Мне придется искать тебя на кладбищах, дорогая, и находить за безумной игрой в черепа да кости. Но, — похотливо продолжил он, — я не новичок в таких играх. Более того, я считаю, мы отлично подойдем друг другу, ты и я.

Застыв на месте, Джульетта не знала, что отвечать, едва понимая смысл слов. Единственный, о ком она думала, был Ромео, так почему же на пороге усыпальницы стоит не он, а гнусный Салимбени? Разумеется, вслух этого вопроса она не задала.

— Иди сюда! — Салимбени жестом предложил ей выйти из склепа. Джульетте ничего не оставалось, как подчиниться. Вместе с Салимбени она поднялась наверх, где царила глубокая ночь, и оказались в кольце факелов, которые держали вооруженные стражники, одетые в ливреи Салимбени.

Вглядываясь в лица мужчин, Джульетта замечала жалость пополам с безразличием, но ее беспокоило странное выражение их глаз, словно они знали то, чего не знала она.

— Разве ты не жаждешь узнать, — спросил Салимбени, упиваясь ее замешательством, — как я смог вырвать тебя из смрадных объятий смерти?

Джульетта едва заметно кивнула, хотя в этом не было необходимости — Салимбени самодовольно продолжал свой монолог и без ее согласия:

— К счастью для тебя, у меня был прекрасный проводник. Мои люди увидели, как он шатается неподалеку, и, вместо того чтобы убить на месте, как им приказали, мудро спросили себя, какое сокровище могло заставить изгнанника вернуться в закрытый для него город, рискуя быть схваченным и преданным смерти. Его путь, как ты уже поняла, вел прямо к этой усыпальнице. Так как одного человека нельзя убить дважды, я легко догадался, что он задумал спуститься в склеп по другим мотивам, нежели жажда крови твоего кузена.

Заметив, что Джульетта побледнела, Салимбени решил, что с нее довольно, и жестом приказал солдатам привести упомянутого проводника. Что они и сделали, бросив его в освещенный круг подобно тому, как мясник бросает свиную тушу на разделочный стол.

Джульетта закричала, увидев на земле своего Ромео, окровавленного и изломанного, и если бы Салимбени не удержал ее, она бы кинулась к нему гладить слипшиеся волосы и смывать поцелуями кровь на его губах, пока в теле любимого еще теплилась жизнь.