Артем решил не подниматься по тропе. С одной стороны, он остерегался, что может невольно выдать этот тайный путь вражеским наблюдателям, которым, будь они чуточку хитрее и повнимательнее, не составило бы никакого труда засечь его попытки пробраться по карнизу к убежищу. С другой — он все-таки не знал, кто его там на самом деле ждет: друзья или враги. Потерявшись в тумане, он действовал в одиночку, но взрывы — один на мосту, два на дороге — говорили о том, что его товарищи не растерялись и продолжают сражаться даже в отсутствие начальника гарнизона.

Но самая главная причина, почему он решил идти обходным путем, была в другом. С больной ногой пробираться по узкому и крутому карнизу было бы крайне неудобно, поэтому самые опасные участки пришлось бы преодолевать практически на четвереньках. Артем с отвращением представил, как он, по-обезьяньи согнувшись, карабкается по откосу… А вдруг в этот момент его увидит Ольга? Увидит — и засмеется… Насмешек, тем более от женщины, тем более — от любимой женщины, он не выносил, особенно тогда, когда по-настоящему ощущал свою слабость, даже если и не был в ней нисколько виноват, как сейчас, например, или тогда, когда его ранило. Он лежал в госпитале, молоденькие медсестры, перевязывая его, совершенно беззлобно подшучивали над ним, а он скрипел зубами и ругался про себя на чем свет стоит, проклиная тот миг, когда так бездарно лоханулся, подставив вертолет под удар.

Артем с трудом миновал нагромождение крупных скальных обломков, чертыхаясь от боли и временами уже жалея, что из-за дурацкого самолюбия подвергает больную ногу столь серьезным испытаниям. Но карабкаться, а вернее, ползти по камням вверх было гораздо легче и безопаснее по сравнению с тем, что ему пришлось испытать при спуске. Он подошел к входу в убежище с той стороны, откуда его никто не ждал, и это стоило ему в кровь искусанных губ, сбитых ладоней и, вдобавок к растянутым связкам, основательно ушибленного колена.

Но наконец все преграды были преодолены, и Таранцев, измотанный донельзя, грязный, измаявшийся от неизвестности и беспокойства за судьбу дорогих ему людей, затаился в паре метров от входа в убежище, стараясь понять, есть ли там кто-нибудь. А если есть, то враги это или друзья?

Несколько мгновений он различал лишь журчание ручья, который бежал где-то в камнях. Потом расслышал разговор. Разговаривали двое — мужчина и женщина. Артем чуть не задохнулся от радости: те, к кому он стремился изо всех сил, живы!

Хватаясь за камни, он с трудом приподнялся на ноги, чтобы с определенным достоинством проковылять до входа в убежище, но долетевший до него обрывок фразы, произнесенной женщиной, заставил его занять прежнюю позицию и напрячь слух.

Артем узнал голос Ольги:

— …ты мне очень дорог, и мнение твое мне не безразлично. Но пойми, я не могу переступить через себя. Голова у меня занята одним: каким образом выбраться из этой заварушки. С заданием мы не справились, да еще ни в чем не повинных людей подставили… Ведь все сходилось к тому, что они воспользуются старыми караванными тропами.

Не зря ведь угнали табун из Сей за перевал. Они и раньше таким же способом переправляли большие партии наркотиков.

— Насколько я понимаю, вы все-таки вышли на их проводника? — Это был голос Сергея Малеева.

— Да, он подрабатывает тем, что устраивает конные экскурсии для отдыхающих. Очень удобно, всегда имеет возможность отлучиться по своим делам и на любой срок. Ребята уже отрабатывают его связи, я же должна была проверить, не замешаны ли в этих делах владельцы курорта. Мы подозреваем, что Горячий Ключ является перевалочной базой по доставке будущих рабов к месту расположения подпольных цехов.

— Мы тоже обладаем информацией, что подобная лаборатория — не единственная в тайге.

— В том-то и дело! — Ольга тяжело вздохнула.