Влюбись в меня - Дженнифер Арментроут (2018)

– Это был инстинкт. Как только он поднял пистолет, включился инстинкт. Мы оба выстрелили, но убил его я: расследование показало, что фатальной стала пуля, выпущенная из моего пистолета.

Я открыла рот, но не знала, что сказать.

– Мне пришлось встретиться с матерью того пацана. Она ударила меня, и не раз, – невесело усмехнулся он, – дважды. Она не понимала, что произошло. Черт возьми, он чуть не убил того парня, которого избивал, и был при этом под действием жуткого наркотического коктейля. Но я не виню ее за ненависть ко мне. А она меня ненавидит до сих пор. И всегда будет ненавидеть. Он ведь был ее сыном. Я это понимаю, но в армии такого не бывает. Там с членами семей не встречаешься. Там не приходится смотреть им в глаза.

Пока я слушала его, у меня сердце кровью обливалось. Я понимала все «если» этого случая. Что если бы парень не был на наркотиках? Что если бы он не вступил в драку? Что если бы его убила пуля другого полицейского? Я тысячу раз задавалась подобными вопросами. Что если бы я не притащила Чарли на футбол, чтобы взглянуть на Риса? Что если бы мы решили остаться на весь матч? Что если бы я просто ушла и не вступила в перепалку с Генри?

– Я злился, – со вздохом продолжил Рис, – очень сильно. Почему именно я принял этот вызов? Почему его убила моя пуля? Принял ли я верное решение? Можно ли было поступить иначе?

– Ты поступил так, как должен был, – совершенно искренне сказала я.

На губах у Риса появилась легкая улыбка.

– Когда полицейский принимает участие в перестрелке, начинается расследование. В моих действиях не нашли никаких нарушений, но от этого не легче. Сложно сознавать, что лишил жизни пацана, которому даже это пиво не продали бы, – сказал он, приподняв бутылку. – Потому что порой, поступая правильно, ты обрекаешь себя на годы мучений. Жить с такой злобой и терзаться чувством вины ужасно.

Господи, мне ли было этого не знать? Я глотнула пива. Понимая, что мои слова вряд ли что-то изменят, я все равно сказала то, что сочла нужным.

– Ты не плохой человек, Рис. Тебе пришлось принять тяжелое решение, а он был совсем пацаном, но…

– Но это случилось, малышка. И мне пришлось это пережить. Я и сейчас переживаю, а потому прекрасно вижу, когда кто-то испытывает то же самое.

Я замерла.

– Я вижу это, разговаривая с Генри. И я вижу это в тебе. Но, Рокси, ты уж точно ни в чем не виновата, понимаешь?

Я кивнула, в основном потому, что мне было сложно объяснить, почему я винила себя за случившееся с Чарли.

– Я рада, что ты рассказал мне о случившемся, – сказала я через пару секунд. – Понимаю: говорить об этом непросто.

– Еще как. Но ты ведь знаешь, что я тоже готов тебя выслушать?

Я вопросительно взглянула на него.

– Знаю, есть вещи, о которых тяжело говорить. И все же тебе стоит попытаться. Когда ты решишься, я буду рядом, – сказал он, после чего спустил ноги с решетки и поднялся с кресла. – Хочешь еще пива?

– Давай, – ответила я, глянув на свою почти пустую бутылку.

Прежде чем войти внутрь, он остановился и коснулся моего подбородка. Запрокинув мне голову, он наклонился и поцеловал меня так медлено, словно в его распоряжении было все время мира. Сначала он коснулся губами моих губ, а затем разомкнул мои губы языком. Но это был не просто поцелуй. Его язык коснулся моего и задвигался в танце. Рис превращал поцелуи в искусство. Если бы мне нужно было выбрать цвет, чтобы изобразить поцелуй на бумаге, я бы точно остановилась на оттенках красного и фиолетового.

Я все еще была в тумане после поцелуя, когда Рис вернулся с новой бутылкой пива. Мы до глубокой ночи болтали о пустяках, но после третьей бутылки разговор коснулся более серьезных тем. Я даже призналась, что однажды заперла своего младшего брата в шкафу и что терпеть не могу свои курсы дизайна.