– Уже, – мрачно ответил Джек, а потом нахмурился. – Ничего не понимаю, Сьюзен. Куда она могла деться? Не могу себе представить, как ей удается так хитро исчезать, чтобы никто не знал, где она, и никто не хотел это узнать.

– У каждого из нас есть такие места, где мы скрываемся, и все мы готовы простить людям, которых любим, их маленькие слабости. – Она подперла ладонью голову и внимательно посмотрела на него.

Он тяжело вздохнул:

– Разве это правильно?

– Что вы имеете в виду?

– Разве это правильно – позволять людям просто так растворяться в воздухе? Не задавать вопросов? Приходить и уходить, когда захочется? Исчезать, появляться и снова пропадать? И все в порядке! – Он зло усмехнулся. – Никто ни из-за чего не переживает! Не напрягайтесь и не волнуйтесь за своих домашних, которые вас любят и сходят с ума от беспокойства!

Наступила тишина.

– Вы любите Сэнди?

– Что? – изумился он.

– Вы сказали… – Она замолчала. – Ладно, не важно. – Она отхлебнула чаю.

– Я вообще говорил с Сэнди только по телефону, – медленно произнес он. – Между нами не было никаких… отношений.

– Значит, разыскивая мою дочь, вы ищете своего брата? – Он не успел ответить на этот вопрос. – Полагаете, он прячется там же, где Сэнди? – напрямую спросила она.

Итак, наконец-то все было сказано. Совершенно чужая женщина, которую он впервые встретил не более десяти минут назад, четко и недвусмысленно сформулировала смехотворную причину, объяснявшую его лихорадочные действия. Для этого ей понадобилось задать всего один-единственный вопрос. Сьюзен чуть помолчала, а потом продолжила:

– Не знаю, при каких обстоятельствах исчез ваш брат, Джек, но абсолютно уверена, что его нет там, где находится Сэнди. Существует еще один урок, – мягко произнесла она, – урок, который мы с Гарольдом усвоили много лет назад. Никому и никогда не удается найти в стиральной машине второй носок от пары. Во всяком случае, если поставить перед собой такую цель. – Она отрицательно поводила рукой. – Что-то непременно исчезает. И можно сойти с ума, пытаясь это отыскать. Не важно, насколько тщательно вы организуете свою жизнь, как аккуратно раскладываете вещи. – Она замолчала и грустно улыбнулась. – Я лицемерю. Лгу себе, будто опрятный дом заставит Сэнди чаще приезжать. Мне кажется, если она поймет, что в нашем доме царит идеальный порядок и у всякой вещи есть свое место, ей больше не придется расстраиваться из-за потерь. – Сьюзен скользнула взглядом по кухне без единого пятнышка. – В любом случае, не имеет никакого значения, как внимательно, как старательно или как регулярно вы следите за вещами, все равно вы не в состоянии контролировать их. Иногда и вещи, и люди уходят, – она успокаивающе накрыла рукой его ладонь. – Не разрушайте свою душу, стараясь узнать куда.

Они попрощались на пороге, и Сьюзен, пытаясь скрыть смущение, произнесла:

– Кстати о пропавших вещах. Если встретите Сэнди раньше, чем мы, скажите ей, что я нашла ее лиловый дневник с бабочками. Он лежал в старой спальне. Это очень странно – я убирала в ее шкафу десятки раз, но только сейчас на него наткнулась. – Она нахмурилась. – В любом случае, ей будет приятно это узнать.

Она осмотрелась по сторонам и снова помахала кому-то на противоположной стороне улицы. Джек повернул голову и увидел женщину примерно того же возраста, что и Сьюзен.

– Это миссис Батлер, – сказала она, а Джек не понял, зачем ему это знать. – Ее дочка Дженни-Мэй пропала в десятилетнем возрасте. Ровесница Сэнди. Такая была милая девочка, просто ангелочек, все так считали.

Неожиданно заинтересовавшись, Джек более внимательно пригляделся к женщине.

– Ее нашли?

– Нет, – грустно ответила Сьюзен, – так и не нашли. Но ее мать вот уже двадцать четыре года каждую ночь оставляет свет над входной дверью в надежде, что Дженни-Мэй вернется. И практически никогда не уезжает из дому – боится пропустить ее.