Любимая для Грома - Надежда Борзакова

- Тебе и будет хорошо, моя девочка, - кажется, окончания фразы он не услышал. Поцеловал, укладывая на себя. Натянув на обоих одеяло, положил мою ладонь себе на грудь.

- Спи, Ева.

В аэропорту нас встречал Марк. Бледный и осунувшийся, он выглядел так, словно был чем-то болен.

- Живой, бродяга, - Влас обнял его, хлопнул по спине, и тот поморщился.

- Гром, твою ж...

- Прости.

И двигался он скованно. Спрашивать я, конечно, не решилась бы, даже если б он приветливо со мной поздоровался и справился о делах. Но Марк меня словно и не заметил. И это было так обидно...

Потому, что Влас, несмотря на раннее утро сразу завис в смартфоне. Потому, что я остро ощутила себя девкой, которую возили трахать заграницу. В шмотках, которые не по карману, и со следами бурных ночей на лице и теле, за которые всем этим заплатили.

- Принесешь мне паспорт со штампом о разводе, и я помогу. И работа у тебя будет. В студии мне поможешь.

Раньше я не замечала этого наглого выражения в прекрасных глазах сестры. Или оно мне просто чудилось из-за того, как погано на душе?

- Ева, мы же сестры... Как ты можешь...

- Как я могу что? Не хотеть содержать твоего упыря и тебя-взрослую двадцатипятилетнюю тетку?

- Ладно! - она вскочила с кресла. – Ничего другого я от тебя, эгоистки, и не ожидала! Спасибо тебе, сестра!

В дверях студии почти налетела на... Власа. Свежая рубашка с платиновыми запонками, уложенная назад челка, отдохнувший вид, словно он хорошенько выспался этой ночью, а не валял меня по кровати в самолете. И я... На голове пучок, как попало замазанные тональным кремом лицо и шея, опухшие от утренних слез глаза.

Сидела бы себе дома, так нет же, поперлась в студию, ведь на людях особо не пострадаешь. И вот, пожалуйста...

Влас сгреб меня в охапку и сжал в объятиях. Склонившись, вдохнул запах моей кожи так, словно безумно соскучился за те несколько часов, что прошли после того, как он завез меня домой.

По всему телу рассыпались мурашки. В животе задрожало так радостно, что показалось, я взлетела над землей. Позабыв обо всем, потянулась к его губам. Влас вдавил меня своим разгоряченным телом в стенку у двери. Жадно набросился на губы совсем как тогда, в первый раз. Сколько прошло? Чуть меньше двух недель. А ощущение, что целая жизнь.

Запер дверь на ключ, забрался горячими руками под платье, забросил ногу себе на бедро, раскрывая меня.

-Подыхаю, как хочу тебя, птичка...

Он так приезжал почти каждый день. Просто запирал дверь на ключ и нетерпеливо брал меня прямо возле нее или увозил из студии куда-то. На яхту, ко мне, к нему-в белый, как снег, особняк за трехметровым забором. Мы чуть ли не каждое утро встречали вместе-утоленные, счастливые, потерявшиеся друг в друге. «Найтись» мне пришлось неожиданно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тринадцать дней спустя. Не по-июльски дождливое утро. Студия. Я вся в делах, которых скопилось миллион. Звук открывающейся двери почти ненавистен. На пороге высокая и стройная женщина лет тридцати с небольшим. Длинные черные волосы до талии, деликатные следы пластики на тонком лице с высокими скулами и миндалевидными зелеными глазами. Их цвет родной. Не линзы. Маркиза Ангелов, блин. Кожа гладенькая без единого изъяна. Из макияжа только тушь для ресниц и светло-розовая помада на пухлых, четко очерченных губах. Брючный костюм в цвет глаз, мокасины. Меня бы такой превратил в бледную поганку, а ее смуглой коже шел безупречно. Сумочка ценой в три моих средних дохода в месяц. Такие ко мне сфотографироваться на паспорт и распечатать фото с флешки не заходят.

- Ну, здравствуй! - насмешливым тоном.

- Добрый день, - внутренне подобравшись, проговорила я.

Пауза. Разглядывание. Такое, что если б презрение было жидкостью, то я бы в нем уже утонула.

- Я чем-то могу помочь?