Любимая для Грома - Надежда Борзакова

- Иди спать, я немного в кабинете посижу и приду, - сказал Влас, когда мы вошли в дом.

- Вместе посидим, - ответила я.

- Ева, я знаю, сколько у тебя вопросов. Я отвечу, но не сейчас.

- А мне ответы не нужны, - проговорила ему в плечо. - И даже разговаривать со мной не нужно. Иди, я чай заварю.

Зайдя в кухню, я наполнила чайник. Засыпала в заварник ароматные листья. Поставила его на поднос, добавила пару чашек, выложила в тарелочку печенье. Залив заварку кипятком, подхватила поднос и направилась в кабинет.

Влас сидел в кресле за столом. Положив локти на стол, оперся подбородком о костяшки пальцев и неподвижно смотрел перед собой. Свет настольной лампы падал так, что половина его лица была скрыта в темноте.

Свет и тьма. Свет только для меня.

Я поставила поднос на стол. Обошла со спины, подышала на руки чтоб согреть. Принялась осторожно разминать скованные мышцы. Начала с раненного плеча, переместилась на здоровое. На шею, затылок. Тишину нарушало лишь наше дыхание и тихий шорох ткани его рубашки под моими пальцами. Чувствуя, как расслабляются напряженные плечи мужчины, как замедляется его дыхание, я успокаивалась сама. За дверями кабинета, за стенами дома был остальной мир, полный ужаса, горя и опасностей. Но здесь, в спасительной темноте были только мы. Так же, как той ночью, когда его ранили, когда все это началось, темнота укрывала, дарила спасительный отдых. Я старалась не думать, что не за горами серое и холодное утро, которое снова столкнет с кошмарами.

Влас взял меня за руку, потянул, чтоб села ему на колени. Теплые ладони обхватили мое лицо. Мужчина смотрел на него так, словно видел впервые и не мог насмотреться. Я гладила его по затылку, ерошила волосы.

Хотелось коснуться губами вновь ставшей напряженной линии рта, тяжелых век. Увести в кровать, чтоб отдохнул. Мы бы переплелись телами под огромным одеялом. Влас бы спал, а я бы слушала его дыхание, оберегала бы чуткий, настороженный сон.

Вот только он не уснет. Не сможет. Не с бетонной плитой на плечах, мешающей вздохнуть полной грудью.

- Ева, этот Беркут силен и опасен. Очень. Это правда. Но он тебе не навредит. Я не позволю ему. Ты должна мне верить.

В который уже раз?

- Я верю. Но мне нужно не это.

- А что?

- Чтоб не дал навредить и себе.

Влас устало усмехнулся.

- Ты ведь моя. Пока это так, я и с того света вернусь…

- Не надо… С того света. Оставайся на этом, я тебя прошу.

Слезы все же скатились по щекам. Я просто не успела, не смогла их сдержать.

- Не плачь, - шершавые подушечки больших пальцев запорхали над щеками, стирая слезы. - Мы готовимся, но на это нужно время, понимаешь?

Я не спрашивала к чему. И так ясно без слов, что в будущем нас ждет война. Та, в которой выживет лишь кто-то один.

Глава 38

Держа в руках поднос с завтраком, я спускалась в подвал Громовского особняка. Поговорить с Вовой я сама вызвалась еще до того, как Анна открыла рот чтоб попросить об этом, когда мы с Власом утром приехали.

Мне было безразлично что подумает об этом Диана. Глупое беспокойство о какой-то там власти, и ее подозрения насчет меня скорее бесили, чем беспокоили. Если она сама по какой-то причине не в состоянии не дать мужчинам перегрызться между собой, то сделать это придется мне. Анна вообще не способна повлиять на сына, а Лизы… Лизы больше нет.

Вова сидел на матрасе со скованными спереди руками. Лицо отекшее, смертельно усталое.

- Доброе утро, - я примостила поднос на табурет.

- Подослали вразумить? – хриплым голосом спросил он.

- Меня трудно куда-то подослать, если ты еще этого не понял.

Я села прямо на пол, в пыль.

- Жопу простудишь, с ума сошла? - он махнул головой, приглашая к себе на матрац.

Усмехнувшись, села рядом с ним.