Любимая для Грома - Надежда Борзакова

Малыши не слазили с меня, разряжая напряженную атмосферу своим радостным весельем. То, что из запуганных, вечно настороженных маленьких взрослых Миша и Маша снова стали просто детьми грело душу. Да, на дне их глаз была грусть, да они тосковали по отцу, вопреки всему. Но хотя бы теперь они росли в нормальной обстановке. Без страха.

- Я все думаю, это же я виновата, - как-то вдруг начала мама, когда дети умчались в залу играть на приставке, а Ксюша с кем-то болтала по телефону в коридоре, - в том, как сложились ваши жизни, мои девочки. Жутко перед вами виновата.

Она потерла руками глаза, пряча слезы.

- Мам, ну что ты, - растерянно протянула я. - Это не правда…

- Нет, виновата. Я злилась на твоего отца. Столько лет злилась… На него, на судьбу. На его черты в тебе, - она посмотрела на меня, - на то, что ты смогла стать не такой, как я. И в то же время я тебя всегда очень любила. Гордилась тем, какой ты стала.

Мамино лицо расплывалось перед глазами. Горло сдавило, я не могла нормально вздохнуть из-за подступающих слез.

- И все же и ты, выходит, туда же… Как я, как твоя сестра полюбила не того. Думаешь, я не знаю, что он сейчас где-то шляется по бабам…

Я засмеялась. Заплакала. Заплакала и засмеялась. В кухню влетела перепуганная сестра и они вдвоем принялись успокаивать меня. А я рыдала и хохотала, не могла остановиться.

Как было бы просто, окажись Влас и правда богатым мудаком, который сейчас, всего ничего спустя после свадьбы и трагедии зависает с бабами.

Господи, как страшно быть согласной даже на такое - на предательство, лишь бы только…

- Мам, он ни с какими не с бабами, понятно? - выдавила, отсмеявшись. - Неужели думаешь я б такое терпела?

- Такой и заставить может…

- Не может, мам! Влас меня правда любит. И не обижает. Никогда не обижал. Он… Он работает. У него деловая поездка. Вечером вернется. Что вы себе напридумывали вообще?

Они поверили. Потому, что, когда говорила, я страстно хотела, чтоб было именно так. Чтоб Влас просто решил смотаться в командировку в канун Нового года и навести суету в рядах разомлевших перед праздниками сотрудников. А вечером приехал - уставший и довольный, целый и невредимый. Чтоб никакого Беркута просто не было…

Только бы приехал. Господи, пожалуйста, только бы он приехал.

Я бы набрала ему ванну с фруктовой пеной, которую он любил только потому, что она вкусно пахла на мне. Сев за спиной, разминала бы мощные плечи, млея от того, как скованные мышцы расслабляются под пальцами. А Влас бы в какой-то момент извернулся и, подмяв меня под себя, набросился с жадными поцелуями. Потом вынес бы на руках из ванной и отнес в кровать. Или даже не отнес, а просто прижал к стенке прямо в ванной комнате. Ведь именно в воде мы не занимались сексом никогда-он трепетно заботился о моем здоровье и удовольствии…

Я бы кричала и просила еще, растворяясь, теряя себя в его руках.

Или просто ушел бы в кабинет, а я бы увязалась следом, как делала в ночи, когда он не мог уснуть. Мы бы сидели, обнявшись в темноте, а потом я бы забрала его на узкий диван, и мы бы там уснули под пледом. В обнимку, дыша друг другом.

Только бы приехал. Господи, пожалуйста, только бы он приехал.

Глава 42

У любого самообладания есть предел. И мое приближалось к нему все сильнее. Власа не было уже ровно двадцать шесть часов и новостей от него тоже не было. Ни звонка, ни сообщения. Андрей звонил Марку, я слышала. Но не дозвонился. Я не знала, что думать. Случись что, я ведь знала бы, правда? Уже бы знала. Мне бы сообщили. Не важно, что канун Нового года, кто-то бы точно сообщил…

Все в порядке. Он приедет. Приедет!