Его должница - Олли Серж

— Ты считаешь, что наши отношения похожи на деловые? — иронично дергаю бровью.

— Нет, но…

— У тебя на правой груди есть родинка, — посмеиваясь, перебиваю ее.

— Ооо… — выдыхает. — Я поняла. Не надо дальше… Алексей.

Мы молчим.

Нож скользит по сырой куриной грудке. Дорезаю, высыпаю на сковородку. Заворачиваю картофель в фольгу и засовываю в духовку. Засыпаю салатную смесь в большую тарелку.

— Алексей, — Аня снова окликает меня. — А тех людей… их уже арестовали? — вибрирует ее голос от волнения.

— Да, — киваю. — Суд будет быстрый. Уже после завтра.

— Спасибо, — с облегчением. — Я за Ксюшу и бабушку очень переживала.

— А где твои родители, Аня?

Этот вопрос меня прямо мучает с сегодняшнего утра. Ребята ничего не смогли накапать. Пусть немного бесцеремонно я врываюсь в ее личное, ну а чего жаться? Имею право.

— С моим папой мама на раскопках познакомилась на первом курсе. Вернулась беременной. Бабушка была категорически против его переселения в Москву и в нашу квартиру. В целом, оказалась права. Со мной он увидеться не пожелал, хотя знал о рождении. В итоге — спустя десять лет где-то спился. Мама «ушла», когда Ксюха родилась… — гаснет ее голос.

— А ее отец, — добиваю я этот вопрос.

— Бабушка так и не добилась, кто и как так вышло… — жмёт плечами. Странная история там.

— Понял, извини.

— Да все хорошо… А у тебя? Есть кто-то из родных? — спрашивает звенящим, нарочито бодрым тоном. — Зачем одному такой большой дом?

Вопрос заставляет напрячься. В шейном отделе позвоночника начинает ныть. Не стоит пока юным девушкам ходить в эту сторону моей жизни.

— Вот ты мне и родишь, — подмигиваю Ане, переводя вопрос в шутку. — Двоих — троих?

— Я… — вижу, как распахиваются ее глаза, становясь блюдцами. — Не шутите так, — просит напряжённо.

Мгновенно и необъяснимо вскипаю. А почему, собственно, нет? Снова не подхожу? Да я, если решу, спрашивать тебя не буду… Зараза!

— Успокойся, — цежу. — Это вообще не моя тема.

Глава 15. Качели.

Аня

— Ты не любишь детей? — не понимаю я его резкой реакции.

— А что в них хорошего? — Алексей жмет плечами. — Шум, грязь, беспорядок…

— Ясно, — отзываюсь, поджимая губы.

Я, конечно, не собираюсь рассказывать Баринову про то, что дети — это прекрасно, но за Ксюху обидно. Она у меня классная.

— Что тебе ясно, — язвит он. — Презервативы не зря придумали…

— Наверное, — перебиваю его. — Таким, как вы, они действительно нужны… — выпуливаю фразу и осекаюсь, понимая ее двусмысленность.

Грохот посуды подтверждает мое предположение.

Баринов оборачивается и начинает надвигаться «тайфуном вместе с песчаной бурей одновременно» в мою сторону.

Губы сжаты, ноздри подрагивают, глаза прищурены… Я теряюсь.

— Повтори, — шипит он. — что там мне нужно?

Первой мыслью хочу убежать, но опустив ноги на пол, тут же ощущаю резкую боль. Черт!

Алексей заставляет меня больно врезаться затылком в стену и смотреть ему в глаза.

— Своему бывшему чмошнику будешь такие советы давать! — повышает он на меня голос. — Ты поняла?

Я вжимая голову в плечи.

— Извините, — лепечу. — Я не это имела ввиду. И Никита он…

— Мне плевать, что ты там имела ввиду, — шипит Баринов. — Прежде чем пустить тебя в свою постель, я тебя проверю, как уличную кошку. Анализы, гениколог, стоматолог…

— Я здрова, — отвечаю сдавлено и чувствую, как горло начинает сводить от обиды. — У меня в жизни только один мужчина был…

— И этот «мужчина» чуть ли не каждую неделю заводил себе новую девку! Хреновые рекомендации для тебя, не находишь? Неужели действительно на столько плоха?

Я задыхаюсь от несправедливой обиды. Мне мерзко и противно. За что? Что вообще он знает про Никиту? Почему так говорит?

Рука рефлекторно размахивается и прижигает Алексею по щеке.