Беспощадный рай - Джей Джессинжер

Голос на другом конце линии звучит в точности как у ДеНиро в «Славных парнях». У главы нью-йоркской мафии бруклинский акцент гуще тушеного мяса. А его сарказм еще насыщеннее.

Решаю отбросить все это дерьмо и сразу приступаю к делу.

— Твоя дочь, Джульетта.

Тишина.

Затем апоплексический рев:

— Послушай сюда, ты, долбанный членосос, сын десятидолларовой шлюхи! Ты стоял за ее похищением? Я отрежу на твоем гребаном теле все, что только можно отрезать, а потом задушу голыми руками, ты, никчемный ублюдок!

Судя по всему, похитители связались с ним до того, как я связался с ними.

— Я не похищал ее. Это сделал Миро Петрович. Но он уже мертв. Я убил его.

Снова тишина. Затем мужчина говорит низким, убийственным голосом:

— Что за игру ты ведешь, мать твою?

— Никаких игр. От тебя потребовали пересмотреть маршруты незаконного оборота наркотиков, верно? — Я не утруждаю себя ожиданием ответа. Да и в любом случае, видимо, от ярости он проглотил свой язык. — Можешь больше не беспокоиться об этом конфликте. Их организация уничтожена. Вновь встать на ноги они смогут не скоро. Верхушка мертва вместе с лучшими исполнителями.

— О, да? Откуда мне это знать? Откуда мне знать, что ты не пытаешься сыграть со мной?

— Я отправил тебе их охлажденные головы. Ты получишь их утром.

После удивленной паузы он смеется коротким, резким смехом.

— Отправил по почте? Мне ждать их на своем пороге?

— Нет. Я отправил их частной курьерской службой, которая специализируется на подобного рода перевозках. И посылка появится на кормовой палубе «Бомбардировщика» в шесть часов по местному времени. В данный момент, если я не ошибаюсь, палуба находится в десяти милях от побережья Крапань. А я не ошибаюсь. Такого еще не было. Сказал просто так, красивый оборот речи.

Когда он ничего не говорит, я добавляю:

— Дам контакты курьера. Рекомендую. Уверен, они пригодятся.

За этим следует очередной поток проклятий. Длинный и красочный, вращается в основном вокруг отделения моих гениталий от моего тела и подвергания их различного рода неприятностям.

Когда мужчина выдыхается, я говорю:

— Причина, по которой я звоню, в том, что я влюблен в твою дочь.

В трубке раздается странный звук. Звук рвоты или звук нехватки воздуха. Плохо дело. У него может быть сердечный приступ.

— Прошу прощения… немножечко отмотаем. Я забыл упомянуть, что именно я спас ее от сербов. Ее держали в яме в земле под заброшенным сараем посреди сельской местности Массачусетса. Разумеется, я не стал спускать им это с рук, учитывая, что я собираюсь сделать ее своей женой.

— Т-ты... ты, б-блядь... — заикается он.

— Знаю-знаю. Но если Россия и Соединенные Штаты смогли пережить холодную войну, мы с тобой тоже что-то придумаем.

Обращаясь к кому-то на заднем плане, он кричит:

— Этот гребаный придурок! Ты можешь поверить, что несет это гребанный придурок?

Он возвращается на линию, кипя от злости.

— Слушай, кретин. Мне не нравятся странные звонки, я не терплю придурков, и я чертовски уверен, что не позволю главе ирландской мафии нести всякую чушь про мою семью. Считай себя мертвым!

— Это так удручает, ведь я надеялся, что мы сможем встретиться лицом к лицу где-нибудь в ближайшие несколько дней. Я хочу оказать тебе уважение и лично попросить руки твоей дочери.

Снова тишина. Еще более странные звуки. И странное шипение.

Вряд ли я благотворно влияю на его здоровье.