Осенние - Ульяна Каршева (2014)

— Откуда ты?… — ахнула я. И сообразила: уж если мама рассмотрела круги вокруг глаз, то цепкий глаз художника — тем более. — С Костей… — И замолчала, не зная, как выразиться, чтобы не стать занудой, рассказывающей о своих бедах на любовном фронте.

— Поссорились?

— Не знаю. Он как-то странно себя вёл. Наверное, поссорились. — Обсуждать, как именно странно, я не собиралась. Тем более с Женей.

— Я тут начал к папашиным разговорам прислушиваться, — туманно сказал Женя. — Мелькают иногда имена знакомые. Он ведь собирается уехать?

— Да-а, — насторожённо сказала я. — А ты что-то знаешь конкретное?

— Нет. Только то, что связано с конкурсом. А вот что за конкурс — выяснить не удалось. Папаша с кем-то по мобильному говорил, общо. Намёками больше. Но если новости будут — позвоню.

— Спасибо, — недоумённо сказала я. Задумалась. Конкурс? Вот уж чего не ожидала.

Задумываться надолго не дали. Подняв тучу палых листьев и грязных брызг, Женька завернул к дверям выставочного зала. Выскочив из машины, схватил меня за руку и чуть не потащил за собой.

— Я здесь всё знаю, — непререкаемым тоном сказал он на ходу. — Не отставай от меня. Покажу помещение — там всё-всё развешано. С тебя — оценка, как оно висит, и всем ли ты довольна. Не медлить — ясно? Что не нравится — говори сразу!

Мы промчались входом, коридором и влетели в небольшое помещение (ну как — небольшое — как две квартиры двухкомнатные), стены которого как раз и были увешаны нашими рисунками. Уж что — что, а акварели Жени я узнала сразу. В помещении находились два человека. Один, недовольно оглянувшись на наш топот, продолжил рассматривать картины, уже оправленные в паспарту, медленно передвигаясь от одной к другой. Второй человек, в чёрном костюме, быстро направился к нам.

— Это администратор зала, — тихо сказал Женя, таща меня к нему. — Если претензии есть, все вопросы к нему.

— Какие претензии! — прошипела я, взбудораженная скоростью его передвижений. — Если я толком ещё и оглядеться не успела.

— А кто тебе мешал? — удивился этот бессовестный — нет, Таня права насчёт него!

В течение минут десяти Женя и администратор, Григорий Андреич, водили меня по залу и терпеливо, хотя очень быстро объясняли идею, почему так, а не иначе, развешаны картины. В результате этого пробега в этом выставочном путешествии, естественно, неминуемо было столкновение со вторым человеком, который ещё издалека мне показался знакомым — из-за седоватой головы.

— Здравствуйте, Алёна! — улыбнулся мне Аркадий и привычно взялся за мою руку поцеловать мне ладонь.

Женя приподнял бровь, оценивающе глядя на нас. Григорий Андреич деликатно отошёл, представив нас гостю будущей выставки, а я объяснила Жене, кто такой Аркадий, таким образом познакомив их друг с другом.

— Не ожидал встретить вас сегодня здесь, да ещё обоих, — признался Аркадий. — Женя, позвольте выразить вам своё восхищение — акварели бесподобны! Могу ли я себе позволить приобрести кое-что из выставленного — естественно, после закрытия выставки? — И он повёл нас обоих к углу. — Мне бы хотелось купить эти три картины — в том числе одну вашу, Алёна. — И он полукруглым жестом показал на композицию, образовавшую по цвету и настроению самый настоящий триптих по теме.

Женя хмыкнул. Кажется, Аркадия он близко не знал, но по виду парня стало ясно, что он оценил вкус будущего покупателя. Во всяком случае, Женя спокойно сказал:

— Мы поговорим чуть позже — после открытия выставки.

— Но вы не забудете о моём выборе? — настаивал Аркадий.

— Нет, конечно. — Женя усмехнулся. — Но учтите: я могу снизить цену на акварели — при условии, что вы покажете мне свою коллекцию. Я слышал, что в городе говорят об интересных экспонатах вашей галереи.