Чужая свадьба - Конни Брокуэй (2001)

— Не могу, — прошептала она.

Он сжал за спиной руки, лежавшие на подоконнике. Он боялся пошевельнуться.

— Значит, вы — искательница приключений? — Он хотел придать голосу шутливый тон, но голос прерывался.

— Похоже на то. — Но это произнесла не авантюристка, а растерянная, как и он, истосковавшаяся по любви женщина.

— Господи, Летти. У вас совсем нет инстинкта самосохранения.

— Видимо, нет.

«Ей не нужна твоя любовь», — сурово напомнил он себе, надеясь, что это придаст ему сил устоять. Устоять перед ней, ибо она решила соблазнить его. Это понял бы и неопытный юнец. В ней не было ничего похожего на коварство. Ожидание, волнение, кокетство — да, но и тревога, напряжение и неотразимая прелесть.

Она направилась к нему, ее грудь выступала, слегка волнуясь под темно-красным шелком. Бог мой, под халатом ничего не было!

— Мне холодно.

Он не должен этого делать. Он не сделает этого. Это было против принципов, на которых строилась вся его жизнь.

— Я дам вам еще одно одеяло.

— Мне нравится вот это. — Она указала на голубое пуховое одеяло на его постели.

— Возьмите, — сквозь зубы произнес Эллиот и, сдернув одеяло, швырнул его ей. Летти не сделала даже попытки поймать его, и одеяло упало на пол.

Она медленно наклонилась, принимая соблазнительную позу. Посмотрела на него через плечо, вызывающе тряхнув распущенными волосами…

— Не надо!

Она убрала волосы с лица и улыбнулась лукавой, понимающей и безжалостной улыбкой.

— Вы не понимаете, Летти. — Сэр Эллиот старался сохранить остатки самообладания. Он был цивилизованным человеком. Как бы его ни соблазняли, он всегда владел собой. Он не только жил по этому правилу, но и верил в него. Но его никогда не испытывали таким образом и так жестоко. Он желал ее. Он до боли желал ее.

— Мне не хотелось бы оставлять вас неудовлетворенным. — Она держала в руках одеяло. Он слишком поздно понял, что дал ей повод подойти ближе. Она прошла к кровати совсем близко от него, все еще загадочно улыбаясь, он вдохнул аромат ее духов… Он сам не понял, как это произошло. Летти проходила мимо него, и в то же мгновение оказалась в его объятиях, а он прижимался к ее губам, оглушая, обжигая ее своей всепоглощающей страстью.

Она приникла к нему. Губы раскрылись ему навстречу. Она ласкала его, его плечи, руки, грудь, проникая под распахнутый ворот его рубашки, разжигая его.

Эллиот сорвал пояс с ее талии и обнажил ее плечи. Летти отпрянула, в ее взгляде уже не было ни вызова, ни лукавства, он был растерянным и немного испуганным.

— Может быть… я… мне не следует… нам не следует…

— Поздно. — Для него теперь не существовало ни правил, ни законов. Только требования: страсть, желание, любовь. — Ты знаешь это не хуже меня.

Он медленно опустил-ее, прижимая к себе, она, скользя по его телу, почувствовала, как оно напряглось от переполнявшего его желания. Ее груди касались его груди, халат зацепился за его пояс, а полы сбились у нее на бедрах.

Летти дрожала. Ее пальцы касались паркета, но колени ослабли и подгибались. Он опустил руки, но не отступил. При каждом его вдохе их тела на мгновение соприкасались, создавая мучительную близость.

Затуманенным взглядом она посмотрела ему в лицо. В поисках опоры ухватилась за его рубашку, упираясь пальцами в твердую мускулистую грудь.

— Если хочешь уйти, уходи. Последняя возможность, Летти. Последняя возможность для нас обоих. — Он наклонился и коснулся ее губ. — Но я думаю, ты должна остаться. Останься…

Она чуть отодвинулась. Он не отрывался от нее, теперь лаская ее ушко.

«Останься». Она чувствовала его горячее дыхание, дрожь пробегала по ее шее и плечам.

Отпустив, Эллиот больше не касался ее руками, но в то же время она всем телом ощущала его, его страсть возбуждала ее, приковывала к месту, томила ожиданием…