— Наверное, нужно взять ее с собой, — произнес он каким-то странным голосом, словно имел в виду что-то жуткое, что ему не терпелось осуществить. Голос выдавал его.

— На что нам эта малявка? — попробовала пошутить Фиона Берк.

— Не беспокойся, — ответил он ей в тон. — Найдем ей применение.

Она что-то уловила в выражении его лица, и в горле у нее будто пискнуло. Такой звук можно издавать только наедине с собой, за закрытыми дверями, когда его никто не может услышать. Я его услышала. Он тоже.

Мужчина рассмеялся.

— Она останется здесь, — повторила Фиона Берк.

Тогда я не знала, что она на моей стороне. Защищает меня. Я не знала множества вещей, которые знаю сейчас.

Вернулся высокий парень, и началась спешка: кто-то позвонил, где-то они должны были уже быть. Коротышку все это отвлекло, и он оказался спиной к нам, и тут Фиона сделала то, что сделала. Схватила меня за локоть, а когда я замешкалась, потащила прочь из столовой по коридору. Шипела мне на ухо, чтобы я вела себя тихо, а затем засунула в шкаф.

В шкафу было темно и чем-то воняло; позже я поняла, что это был запах затхлой шерсти. Пахло шерстяными пальто ее родителей, накопившимися там за многие десятилетия. Были здесь и острые костяные спицы старых зонтов.

Она закрыла шкаф снаружи или же просто захлопнула его, зная, что он запрется сам. Понятия не имею. В любом случае я оказалась взаперти.

Я мало что слышала из того, что происходило снаружи, потому что в моем темном маленьком пространстве стены из пальто сильно приглушали все звуки. Когда Фиона и мужчины оказались рядом с входной дверью, в нескольких шагах от шкафа, я услышала голос коротышки — он грохотал сильнее, чем можно было ожидать, проникал под дверцу и проходил сквозь залежи шерсти. И у меня по спине под пижамой потекла холодная струйка пота.

Я не стала кричать, требуя, чтобы меня выпустили, и боялась проверить, повернется ли ручка, если попытаться сделать это. Я не издала ни звука, зная, что он совсем близко. Фиона Берк придет за мной в его отсутствие, откроет замок и освободит. Она сделает это до того, как уедет с ними на грузовике. Обязательно сделает.

Коротышка спрашивал, где я.

— Куда она запропастилась? Я же не мог напугать ее, верно? Позови девчонку. Скажи, я не обижу. Скажи, пусть вернется.

Фиона Берк отказалась сделать это. Она, должно быть, стояла совсем близко от шкафа, но не открыла его. Мы были совсем рядом друг от друга, нас разделяла лишь тонкая деревянная перегородка. Наши руки почти соприкасались, ладонь с ладонью. Я не знала тогда, чего он мог хотеть от меня. Понимала только, что она была полна решимости не допустить того, чтобы он меня нашел.

— Она убежала, — донесся до меня через дверцу ее голос. — На задний двор, маленькая идиотка. Замерзнет и вернется — ведь на ней только пижамка. Поехали!

— Да? Она там, позади дома? — переспросил коротышка и, должно быть, сделал шаг в том направлении, потому что его голос стал тише. Но тут заговорил высокий — он произнес всего несколько слов, но когда он говорил, все слушали — и сказал, что нужно ехать.

Я сидела тихо. И представляла глаза Фионы Берк — под крыльями черных, очень длинных, блестящих от туши ресниц они казались совершенно дикими, когда она стремительно тащила меня прочь из столовой. Она боялась того, что может случиться со мной, и это пугало меня.

В какой-то момент они наконец уехали. В какой-то момент Фиона попрощалась с домом, в котором выросла, повернулась ко всем нам спиной и отбыла прочь.

Она не оставила записки. В каком-то смысле запиской оказалась я.

Вот только она запихала меня в шкаф с пальто, а я была слишком мала, чтобы дотянуться до шнура и включить свет — к тому же в шкафу было очень темно, и я не могла даже увидеть, был ли там шнур.