17 потерянных - Нова Сума (2018)

Все эти годы я держала рот на замке и не делилась ни с кем сведениями о ней — проглотила их, как маленькие дети глотают кубики лего, которые потом прорастают во внутренних органах, словно пластиковые зубы, и никогда не выходят наружу. Я позволила Беркам искать дочь долгие годы вслепую, не доведя до их сведения адресованные им ею обвинения. Они ничего не знали о двух мужчинах, о том, как они выглядели. Скрыла я и то, что, по словам Фионы, та направилась в Лос-Анджелес.

Я проглотила все это. Услышав ее имя по радио, я опять же ничего никому не сказала. И когда меня расспрашивала женщина из полиции, и когда со мной говорила миссис Берк и даже моя мама — а она делала это не раз, — мой рот был будто зашит проволокой. Я молчала.

21

Важен еще один маленький эпизод, который формально не является частью истории Фионы Берк. Но ведь бывает и так, что одно воспоминание цепляется за другое, то за третье и так до бесконечности, а потом обнаруживается, что же послужило началом всей цепочки. Так что, возможно, он все-таки имеет к ней отношение. Во всяком случае, в моем сознании эти два события связаны между собой.

Прошло несколько недель или даже месяцев, но не больше года после побега Фионы Берк. Она не пыталась связаться с родителями, и мы еще не знали, что она никогда не вернется к ним. Никогда не позвонит из автомата за их счет. Никогда не зарегистрирует бесплатный ящик электронной почты, чтобы послать им анонимное письмо о том, что у нее все в порядке. Им не придет открытка без текста, опущенная в почтовый ящик в городе, где она была проездом. Никаких попыток общения. Ни единого слова.

Так было до пожара.

Я проснулась посреди ночи от пронзительного звука, издаваемого детектором, приведенного в действие дымом, валившим из-под двери соседнего дома. Мы с мамой сначала испугались, что дымит где-то у нас, нашли свечи и побежали проверять плиту, но потом догадались посмотреть в окно. За ним дым был гуще, он был хорошо виден в темноте, и его источником оказалось большое огненное пятно за изгородью, отделявшей дом Берков от нашего домика.

Пожарная машина приехала через несколько минут, и пожарные сбили пламя. Пострадали только прачечная Берков и коридор между ней и кухней. Причина — неисправная электропроводка, никакого поджога.

Но я знала другое.

Мы какое-то время смотрели в окно, мама и я. Двое пожарных ворвались в дом Берков и вывели их наружу через большое переднее крыльцо. Две сгорбленные фигурки завернули в шерстяные одеяла и поставили на лужайке, подальше от дымящегося дома.

На миссис Берк были шлепанцы, а мистер Берк стоял босиком. Пижамные брюки у него оказались слишком коротки, я разглядела его хилые гладкие ноги и обратила внимание на то, что он большей частью опирается на правую ногу. Мы смотрели, как они смотрели на горящую восточную часть дома.

Потом к ним подошел пожарный и что-то сказал. Его слова ошеломили миссис Берк — это было ясно по ее лицу, ей пришлось долго вникать в смысл его слов, будто она переводила их на какой-то другой язык, а когда она наконец что-то поняла, то заплакала. Мы слышали это через изгородь, разделявшую их заасфальтированную подъездную дорожку и нашу, гравиевую. Звук плача заставил меня вспомнить о Фионе Берк, и я стала гадать, так же ли горько плакала миссис Берк в Балтиморе, когда узнала о том, что ее дочь пропала.