Эгоист - Марина Агекян (2021)

— Господи, Шарлотта, ты еще можешь думать? — Он удивленно покачал головой. — Как же плохо стало быть я тебя целую. — Просунув ей под голову левую руку, которую укрыл каскад ее ошеломляюще длинных волос, он заглянул ей в глаза и тут же потребовал: — Не шевелись.

Шарлотта нахмурилась.

— Что?

— Не шевелись, — повторил он свою просьбу. Глаза его потемнели. Уильям сам не двигался, прижимаясь к ней своим невероятным телом, а потом скользнул рукой ниже и вновь сжал упругую, мягкую грудь. И увидел, как затуманиваются ее глаза, как раскрываются покрасневшие губы и как выгибается ее дивное тело, прижимаясь к нему с такой потрясающей мягкостью, что что-то крепкое и упоительное ударило ему в голову. Стараясь дышать, но оставаясь неподвижным, Уильям внимательно следя за ней. — Я же просил, чтобы ты не шевелилась, — укоризненно промолвил он, задев большим пальцем чувствительный сосок.

Шарлотта дернулась, подавив глухой стон, а потом… Он совершенно не ожидал того, что она сделала потом.

Опустила руку вниз, Шарлотта прикусила нижнюю губу и… весьма ощутимо ущипнула его за бок.

Уильям изогнулся так, едва не выпрыгнув из постели.

— Господи! — прошептал он, уронив голову ей на плечо. — Что ты делаешь?

Глаза ее мерцали какой-то убийственной нежностью.

— Пытаюсь доказать, что невозможно не двигаться, когда тебя так касаются. Доходчиво?

Уильям заглянул ей в глаза, увидел, как она улыбается и… И не просто задыхался от любви к ней. Она была бесподобна. Она была божественна. И он никогда не перестанет любить ее. Что бы она не решила завтра, послезавтра… Сейчас она принадлежала ему. Собиралась принадлежать ему целиком, без остатка.

— Более, чем доходчиво, сердце моё, — пробормотал он, любя ее сейчас даже больше, чем минуту назад.

Опустив голову, Уильям завладел ее губами. Она в то же мгновение прильнула к нему, обхватила его плечи дрожащими руками и ответила на поцелуй.

И снова он не просто утонул в ней. Он не хотел, чтобы это когда-нибудь кончалось. Боже, как он сумел прожить все эти одиннадцать лет в пустоте и мраке? Как мог жить, не зная ее? Едва их жизни не разминулись, если бы не та ночь. Шарлотта, его жизнь, его первая и единственная любовь.

Он действительно млел от того, как она отвечала на его ласки, как принимала и реагировала на все его прикосновения. С той страстью, которая могла соперничать с его собственной. Так нежно, а иногда так порывисто, что он едва не лишился самоконтроля.

Он ласкал ее изумительное тело, чувствуя, как она трепещет под ним. Спустился ниже и зацеловал сперва одну восхитительную грудь, испивая нежно-розовый сосок, затем набросился на другой, вырывая из ее горла такие потрясающие звуки, которые складывали в мелодию его жизни. Кожа ее, окутанная ароматом жасмина и сирени, была такой нежной и сладкой, что он мог целовать ее вечно. Изучая ее, он чувствовал ласку ее пальцев, которыми она водила по его спине и плечам, вызывая такую острую дрожь, что становилось просто невыносимо терпеть эти муки.

Когда он снова навис над ней, сгорая от желания немедленно оказаться в ней, она вдруг поразила его в самое сердце, когда сбросила его с себя, и когда он лег на спину, опустила голову к нему, накрыв их обоих каскадом своих шелковистых волос, и тут же, не теряя времени, прижалась к его губам, опустив руку на его грудь.

— Шарлотта, милая, что ты делаешь? — задыхаясь обронил Уильям, дрожа и едва сдерживая себя.

Она милосердно выпустила его губы, запутавшись ногами в мягкие простыни, которые укрывали его до пояса.

— Меня дразнить значит можно, а сам не способен терпеть и двух минут? — Ее потемневший взгляд скользнул на его грудь. — Только, пожалуйста, не шевелись.