Эгоист - Марина Агекян (2021)

Он должен был поцеловать ее губ, иначе просто сойдет с ума. Иначе решит, что всё, что было той ночью, оказалось просто сном. Не мог один простой поцелуй так сильно сокрушить его, так подействовать на него. Он ошибался, несомненно ошибался. У нее такие же обычные губы, как у других. Просто в тот момент, охваченный болью, он слабо соображал, и придал произошедшему непомерно большое значение.

Уильям покачнулся и… придвинулся к ней еще ближе, касаясь сапогом ее ноги.

— Милорд? — раздался ее сдавленный шепот.

В голове у него что-то щелкнуло. Уильям напрягся еще больше, теперь желая ее губы так, как ничего до нее. Он был обязан снова поцеловать ее, снова ощутить вкус этих губ и убедиться, что не выдумал их. Иначе просто не сможет уйти отсюда, не сможет отпустить ее.

— Уильям, что с вами?

Странная дрожь прокатилась по всему телу, зажав в болезненных тисках его сердце. Его имя, произнесенное этими губами, показалось верхом совершенства. О да, Господи, да, он хотел, чтобы она снова назвала его по имени, чтобы простонала его имя, чтобы забилась в агонии желания и шептала его имя до тех пор, пока он…

Уильям обнял ее и притянул к себе. Его рука наконец сомкнулась на тоненькой, девичей талии, и он мгновенно почувствовал, как она дрожит.

Она ошеломленно застыла и уперла руки ему в грудь. Ее потрясенные, округлившиеся темно-серые глаза уставились на нее.

— Что вы делаете?

Он задыхался от потребности коснуться ее. Уильям склонил голову, как в тумане потянувшись к ней, и совершенно отчетливо понимал, что ни ода женщина до нее не вызывала в нем таких неконтролируемых, сокрушительных чувств.

— Вот это, — ответил он и накрыл ее губы своими.

Господи, да! Какое блаженство.

Она застыла, застонала и… и просто стояла, позволяя ему касаться себя. Его на миг парализовало, всё внутри него застыло, затем напряглось, а потом он накрыл ее губы жадно, жарко. С такой потребностью, какую никогда в жизни не испытывал. Будто, если бы не коснулся ее, мог просто погибнуть. Она встрепенулась. Руки ее зашевелились у него на груди. Невольные поглаживания этих тонких пальцев вызвали в нем такую острую судорогу, что у него волосы на затылке встали дыбом. Боже, оказывается, он не выдумал всё это! Он не только целовал ее. У нее были самые сладкие, самые желанные губы, которые он когда-либо целовал. И собирался поцеловать еще раз…

Глупец, разве он уже не целует ее?

О да, он крепче обхватил ее за тали, теснее прижал к себе. Она неуверенно заерзала у него в объятиях, вызывая в нем удушающую дрожь. И так же, как в ту ночь, не стала сопротивляться, не стала вырываться. Уильям потрясенно застыл, когда ее руки поползли вверх, к его плечам. Она обняла его, не стремясь оттолкнуть его и на этот раз. Удивительно.

Снова в груди что-то сжалось и больно дрогнуло. Никто никогда не касался его с такой чарующей искренностью и теплотой. Она потянула свои руки еще выше. Уильям затаил дыхание, просто прижимаясь к ее губам, и ждал, что она сделает.

Шарлотта поразила его в самое сердце, когда медленно взяла его лицо в свои теплые ладони и повернула голову, прижавшись к нему своими губами.

И тогда он потерял голову, если до этого он вообще владел собой. Боже правый, она не собиралась отпускать его! Возможно ли такое? Только ему было уже всё равно. Уильям снова поцеловал ее, только на этот раз настойчиво, скользнув языком по ее губам. Она вздрогнула, из груди вырвался тихий стон. Он задыхался, боясь потерять чувство реальности. Еще и потому, что ее руки потянулись выше, добрались до его головы, и ее теплые, нежные пальцы пробрались ему в волосы.

И снова она не оттолкнула, а теснее прижалась к нему, ошеломляя и покоряя.