Эгоист - Марина Агекян (2021)

— Пожалуйста, не делай того, о чем мы все потом пожалеем. Это не то, о чем вы подумали. Это просто… просто… недоразумение.

Уильям не считал их всепоглощающий поцелуй недоразумением и тем более не сожалел об этом.

— Шарлотта, выйди! — огласила виконтесса, и Шарлотта с затравленным видом покинула комнату, прикрыв дверь. И только тогда виконтесса вперила в него пронизывающий, гневный взгляд. — И что вы можете сказать по этому поводу? Разве моя дочь похожа на тех дев… на тех, с кем вы обычно проводите своё время? — Она застонала. — Боже, вас же видел мой сын, а если бы это был кто-то другой!

Решительно повернувшись к ней, Уильям так же спокойно произнес:

— Я не собирался допустить ничего предосудительного. И готов взять всю ответственность за произошедшее на себе.

Глаза ее округлились.

— Что?

Он снова повторил.

— Я женюсь на вашей дочери.

Когда он произнес слова, которые не собирался произносить никогда в жизни, Уильям не ощутил страха или недовольства. Даже гнева. Он не собирался жениться, но в последнее время четко понимал, что должен исполнить свой семейный долг. Родить наследника и обеспечить семье будущее, ведь в противном случае, если с ним что-то произойдет, все их дома и деньги отойдут тому самому прыщавому дальнему родственнику, который захочет выставить его сестер с матерью за дверь. Он не только не мог позволить этому случиться. Роберт втянул его в предприятие, которое могло быть гораздо опаснее, чем это казалось в самом начале.

До этого мгновения Уильям не мог представить себе ни одну девушку, на которой мог захотеть жениться.

До Шарлотты, одна мысль о которой волновала его кровь больше, чем он мог себе представить.

Виконтесса вдруг нахмурилась. Серые глаза, так удивительно похожие на глаза Шарлотты, сверкнули чем-то недосказанным.

— А если она не согласится?

Не согласится? Что за бред!

Уильям нахмурился, даже не допуская подобной мысли.

— Я буду настаивать.

— Об этом знаем только мы.

Ему не понравился намек на то, что раз об этом знает мало людей, значит, можно забыть это всё и жить дальше, словно ничего не было.

Но был поцелуй, который он не променял бы ни на что.

— Я не отказываюсь от своих слов, — упрямо заявил он, выпрямившись.

Виконтесса с любопытством взирала на него.

— Вы что, действительно хотите жениться на моей дочери?

У него снова волосы встали дыбом, но Уильям мгновенно понял, что не от ужаса.

— Да, хочу.

Он хотел ее, черт возьми, хотел Шарлотту Уинслоу так, что снова ощутил тугие, давящие позывы желания. Он не выдумал силу притяжения, силу собственного желания и нежность ее губ, с которыми она целовала его, целовала так упоительно, что он стал забывать обо всем на свете, потерял бдительность, и их обнаружили. Господи, что с ним было не так? Как можно было позволять такому желанию властвовать над собой? Как… как получилось так, что прежде он не замечал ее? И всё же факт оставался фактом: мало того, что ему нужно было когда-то жениться, тем более после того, что произошло с ним в ту ночь и с чем был согласен его поверенный, настаивая на этом; он не встречал ни одну особу, кого с таким отчаянием пытался бы заполучить.

До этого мгновения.

— Да, хочу, — снова повторил он, больше для виконтессы, чем для себя.

Она нахмурилась.

— Она может не согласиться.

Уильям испытал сильнейшее головокружение, когда подумал о том, что заполучит полное право касаться ее всякий раз, когда ему захочется это.

Святые угодники, миг, о котором он даже не смел мечтать!

— Согласится.

Шарлотта должна была согласиться, потому что он не оставит ей выбора.

Виконтесса вдруг загадочно улыбнулась.

— Тогда вы просто не знаете мою дочь.

Уильяму было не по себе услышать такое. Он знал Шарлотту с тех пор, как стал выводить Лидию, но… Но что точно он знал о ней?

Это ему и предстояло выяснить.