Эгоист - Марина Агекян (2021)

Это было сильнее любого удара, крепче любого вина. Он тонул в ней, раскрывая ее уста. Она задрожала, теснее прижалась к нему. И снова поразила его, потянув руки выше и погрузив пальцы ему в волосы. Уильям так стремительно терял голову, что ничего не мог поделать с собой. Потому что слишком долго не касался ее. Слишком долго не чувствовал ее так близко.

Да, слишком долго его не было так близко в ее жизни. Так близко, что она снова ощутила каждую твердую мышцу на его напряженном теле. Боже, это было восхитительно, так же волшебно, как в первый раз, как во второй раз… Нет, сейчас это было как-то иначе, особеннее. Потому что в ней снова появилось ощущение того, что он принадлежит ей. В груди было так пусто без него. Так оглушительно пусто все эти семь лет, и вот стоило ему обнять и прижать ее к себе, как эта пустота лопнула. Как снова не осталось ничего и никого, кроме него.

Задрожав, Шарлотта теснее обняла его, пропуская его мягкие спутанные пряди между пальцами, и встала на цыпочки, чтобы быть к нему еще ближе, чтобы поцеловать его так, как не целовала никогда прежде.

Его горячие губы были такими же неумолимыми и требовательными как прежде, но сегодня в нем была оглушительная нежность, от которой стиснуло в груди. Она млела и таяла, позволяя ему захватить себя. Как он тогда сказал? Ласкал ей язык? О да, это было так восхитительно, что Шарлотта не удержала очередного стона блаженства. Ей было так невыносимо хорошо. Что-то мучительно теплое и сладкое поднималось из самых недр ее существа, заполняя ее каким-то особенным смыслом. Шарлотта следовала за ним, повторяя его движения, лаская его в ответ, как только могла, дрожа от упоения. И понимала, что не может, не в силах отпустить его, отказаться от него. Это было выше ее сил, это бы медленно уничтожило ее. Как происходило всегда…

Когда ее пальцы невольно задели чувствительно место на затылке, Уильям испугался того, что действительно может потерять голову. Но даже тогда не мог отпустить ее. Господи, такого всепоглощающего удовольствия он никогда не испытывал от простого поцелуя! И внезапно понял, что такими будут всегда все ее поцелуи. Все поцелуе Шарлотты будут такими огненными, такими одурманивающими. Такими, от которых он сам никогда не сможет отказаться.

Она должна была остаться в его жизни, и позже он обязательно придумает, как это сделать, но сейчас Уильям просто хотел насладиться ею. И оставить на ее теле следы, которые будут всегда напоминать о нем. Чтобы даже прикосновения других, если не дай бог такие будут, не заняли в ее душе такое место, какое занимали его прикосновения, от которых она никогда не отказывалась.

Уильям сомневался, что Хамфри мог поцеловать ее так, как целовал ее он сам. Кровь ударила в голову от этих вопиющих мыслей.

«Моя!»

Раскрыв ее уста чуть шире, он резко втянул к себе ее розовый язычок, кончик которого так отчетливо помнил, и услышал сдавленный стон Шарлотты. Она вдруг обмякла и повисла у него на шее. Удовлетворенно кивнув, он прислонил ее к стене, чуть отстранился от нее и, проведя рукой от ее бедра по тонкой талии вверх, накрыл ладонью ее грудь, спрятанную под корсетом.

Шарлотту пронзила такая резкая судорога, что она застыла и оторвалась от его губ, едва дыша.

— Уильям, что ты делаешь? — задыхаясь спросила она, уронив голову ему на плечо.

Он повернул голову и прижался губами ее восхитительной шеи, сжав ей грудь, а потом дернул лиф вниз.

Шарлотта ахнула и не успела ничего поделать, чтобы остановить его, когда он стянул еще чуть ниже лиф платья, и ее левая грудь выпала наружу. Он тут же сжал ее в своей ладони. Шарлотту парализовало. Задыхаясь, она зажмурила глаза, стараясь справиться с собой, но когда он сжал ее обнаженную грудь в своей широкой, теплой ладони, по всему телу прокатилась такая мучительно приятная волна, что она едва не расплакалась от удовольствия.

— Господи…