Никогда прежде она не чувствовала подобного: словно хранила секрет, о котором он каким-то образом прознал. Тайное плотское желание, что не разгоралось до сей поры, будто тело ее знало нечто, скрытое от нее самой. Возможно, то, что мужчины шарахались от ее глаз, было лишь во благо. Откровенная заинтересованность Рюрика напрочь выбила Фрейю из колеи.

— Я хотел бы больше узнать о дреки под Краблой, — проронил Рюрик, направляясь к столу, как будто она уже согласилась. — Для моих изысканий. Буду очень признателен, если ты присоединишься.

Черт его побери.

Чему он может навредить? Лишнего она не сболтнет. И намеки на негостеприимство так раздражали. Мама бы сгорела от стыда, да и сама Фрейя… Неужели она так изменилась за последние годы? На мгновение Фрейя вспомнила чистую радость детской поры, когда была надежно спрятана и защищена на равнинах, толком не понимая, почему к ним так редко ходят гости, или зачем ее отправляют спать пораньше, если в доме посторонний. Она так скучала по компании, прежде чем узнала, каков на самом деле мир.

Рюрик не осуждал ее. Сердце Фрейи сжалось. Как же она мечтала о подобном.

Рюрик взглянул через плечо, прокладывая дорогу сквозь толпу. Его сверлили глазами, разговор затихал, когда он проходил мимо. Чужак. Как она.

Фрейя невольно шагнула следом и осознала свое движение, лишь когда его взгляд утратил жесткость.

— Моя леди, — почти промурлыкал он, отодвигая для нее сиденье.

Она села и позволила ему придвинуть стул, от прикосновения пальцев кинуло в жар. Фрейя оглянулась через плечо, но Рюрик уже грациозно обогнул стол и опустился в кресло напротив.

— А теперь, моя леди, — он откинулся на спинку, — расскажи о себе.

Глава 4

— Но разве мы не намеревались поговорить о вас и вашем увлечении дреки, мой лорд? — возразила его мышка.

Она пахла полевыми цветами и весенним утром, влажной росой на траве или ветром, пронзающим горные перевалы. Дикая и свободная. Неукротимая.

Лицо ее, однако, оставалось практически бесстрастным. Холодный, резкий ветер с юга, прямо с ледников. Рюрик откинулся на спинку сиденья, изучая Фрейю с ленивым восхищением.

Она намеревалась остудить его пыл, но Рюрика лишь разбирало любопытство. В логове она так не осторожничала. А сейчас, оказавшись в обличье мужчины, он заставил ее нервничать и в точности знал, почему.

— Я — не очень-то интересный человек.

Фрейя вздернула бровь.

— Позволю себе не согласиться. В конце концов, вы не стали отрицать учтивый титул, которым я вас поименовала.

Умная мышка. Рюрик кивнул служанке, чтобы принесла вино.

— Ты хочешь знать все мои тайны, а сама даже имени своего не сказала…

Прекрасная мышка сжала свой милый ротик.

— Фрейя. Фрейя Хельгасдоттир.

Фрейя. Ну конечно.

— Богиня любви и войны, красоты и смерти. Чудесное имя.

— Я — не богиня.

— Это как посмотреть.

Щеки ее порозовели.

— Не хочу обижать богов.

— Так ты веришь в старых богов?

Фрейя заколебалась.

— Меня крестили, но я верю, что в этом мире существует нечто, не поддающееся объяснению. — Разноцветные глаза уставились на него. — А вы, как я заметила, отлично уклоняетесь от ответа на мой изначальный вопрос.

— Я — не знатный человек, если придерживаться точного смысла слова, — осторожно начал Рюрик. — У меня нет земель. — Технически это правда. — У меня также нет никакого титула, но я и не подчиняюсь королю.

— Вы не признаете власть короля Дании? У Исландии теперь есть ограниченная конституция и некоторая автономия. Вы — последователь Йоуна Сигурдссона? У отца были старые экземпляры «Нового общества», и я читала рассуждения Сигурдссона о демократии.

Фрейя оживилась. От блеска ее глаз — чудесных, необычных глаз — его тело затвердело.

Итак, ее интересовало его мнение, но она устояла против лести. Как интригующе.