Гобелен - Каррен Рени (2002)

Граф взглянул на дом, взглянул на мелькавших за окнами слуг и покачал головой. А в следующее мгновение увидел, что Лаура убегает от него. Он бросился догонять жену и вскоре нашел ее – она пряталась за деревом.

От нее пахло травой и розами – пахло весенней ночью. Он обнял ее и засмеялся, прижавшись губами к ее затылку. Лаура, как всегда, сумела отвлечь его от тягостных раздумий.

– Ты замерзнешь, любовь моя, – проговорил Алекс, покрывая шею жены поцелуями.

– Но, милорд, разве вы меня не согреете? – спросила она со смехом.

– Я люблю тебя, Лаура, – прошептал он. Она взяла его лицо в ладони.

– Я знаю, Алекс. – Муж не раз говорил ей эти слова, но всегда она принимала их как самый драгоценный подарок. – Я знала это с самого начала.

– Что же еще ты знаешь, малышка? – спросил он, целуя ее в губы.

– Наверху ждет ужин, – шепнула она.

– И уютная кровать, – улыбнулся он.

– Да, но мы можем устроиться и в саду.

– У нас куча слуг, и они могут увидеть нас из окна.

– Слуги нас не разглядят, если мы разденемся и спрячемся в кустах.

Они громко рассмеялись.

– Но в саду сейчас комары, – заметил граф.

– Зато коврам здесь ничто не грозит, – сказала графиня, нежно обнимая мужа.

– Лучше пусть износятся ковры, чем моя шкура, комары меня точно искусают.

Алекс подхватил Лауру на руки и понес к дому. Не обращая внимания на любопытствующих слуг, он ногой распахнул парадную дверь и понес полураздетую жену вверх по лестнице. Изумленные слуги смотрели им вслед.

У дверей спальни она сказала:

– Это было замечательно.

– Рад, что тебе понравилось, – ответил Алекс с поклоном. – Если ты считаешь, что это было замечательно, то что же ты скажешь теперь?

– Жаль, что мы упустили такую возможность, – прошептала Лаура.

– В другой раз, дорогая. Пусть комары насытятся чужой кровью – жаль отдавать им на съедение свою нежную плоть.

– А что теперь, Алекс?

– Неужели не догадываешься? И они снова рассмеялись.

Какое– то время они лежали, обнимая друг друга, и Лаура думала о том, что никогда еще не испытывала такого блаженства.

А потом они наконец-то съели свой остывший ужин, и Лаура отчасти все же получила желаемое. Совершенно обнаженные, они ужинали в оранжерее, смежной со спальней, и сквозь стеклянный потолок на них смотрели звезды.

Алекс, ее драгоценный, любимый Алекс!

Лаура вспомнила, что забыла совершить ежевечерний ритуал, и в темноте пересекла комнату, чтобы запечатлеть поцелуй на губах рыцаря. Затем вернулась в постель – в объятия Алекса.

Граф откинул волосы с ее щеки и нежно поцеловал.

– Который час? – спросил он неожиданно. Она взглянула на часы на каминной полке.

– Уже почти утро, любимый.

Алекс подумал о том, что на рассвете ему предстоит отправиться в путь, но тратить последние часы на сон не хотелось.

И тут Лаура наконец-то сообщила ему о ребенке. Он поцеловал жену и сказал, что она будет самой чудесной матерью на свете. А она сказала, что он станет самым замечательным отцом.

Потом они долго молчали. Лаура поглаживала пальцами шрамы мужа, а он думал о том, что скоро, слишком скоро наступит рассвет…

– Алекс, спасибо тебе, – проговорила она вдруг.

– За что?

– За то, что любишь меня, за этот чудесный год, за ребенка… И за то, что тебе нравится мое пение, – добавила она с лукавой улыбкой.

Он привлек ее к себе.

– Готов подписаться под всем вышеперечисленным, кроме пения.

Она снова улыбнулась и уткнулась лицом ему в грудь.

– Алекс, неужели ты не понял, что я имею в виду? Он рассмеялся.

– Любимая, но благодарность – не то, что я хотел бы получить от тебя.

– А что бы вы хотели получить от меня, милорд? – Она провела ладонью по его груди.

– Пожалуй, немного твоей изобретательности.

– Вы не устали, милорд?