Дом на краю тишины - Галина Мишарина

— Я бы хотела вернуть своих близких, но это невозможно. Так же, как мне невозможно стать тэарой.

— Исходя из того, что я видел…

Я улыбнулась, глядя ему в глаза.

— Вот мы и подошли к главному.

Мужчина кивнул на длинный угловой диван оранжевого цвета, и, когда мы сели напротив друг друга, закинул ногу на ногу.

— Тысячи людей видели, как ты остановила падающего Сезри.

— Это не я, это его система безопасности сработала. И там был кто-то ещё… — Перехватила его недоверчивый взгляд и сказала прямо: — Чёрный гонщик. Это он сбросил его, а потом… не знаю. Пощадил?

— Образ?

— Наверное. Знаю, никто не может видеть чужих чудовищ, поэтому они такие страшные… Но я видела!

— Как именно он выглядел?

— Чёрный эрплан без опознавательных огней, и он сам во всём чёрном. Перед самым исчезновением он посмотрел на меня, и был как будто обгоревшим.

Кинши сцепил руки на груди.

— Итак, допустим, ты каким-то образом смогла увидеть чужой кошмар, и даже повлияла на него… У меня вопрос: как обстоит дело с твоими собственными снами?

— У меня их нет.

— На таблетках?

— Нет. Просто ничего не вижу, когда сплю. Раньше, как и остальные, я принимала азан, или просто выпускала все образы в реальный мир, но потом они перестали приходить.

— Хм, — задумчиво отозвался Кинши. — Забавно. Хорошо всё-таки, что я тебя первый ухватил.

— А смысл? Вы прекрасно справляетесь с кошмарами сами. У вас есть капсулы, и лекарства, и много иных прибамбасов.

— Ну да, — отозвался он, поднимаясь и отходя куда-то в сторону. — Но твои особенности обязательно нужно изучить.

Сердце забилось, и я тоже встала.

— Я не буду полезна. Я не хочу быть полезной.

Кинши подошёл ко мне, и мы долго глядели друг другу в глаза.

— Прости, но так нужно.

Он быстро и едва ощутимо сомкнул на моей руке тонкий серебряный браслет, означающий служение тэару, и меня охватило глухое и болезненное отчаяние. То, что многие другие считали благом, было для меня куда хуже самых изощрённых ночных кошмаров. И называлось оно несвободой.

Сразу, как только обозначил своё превосходство, Кинши повёл меня наверх, в отсек для сканирования здоровья. Хорошо, что он к этому времени соизволил одеться, потому что меня раздражало это неуместное обнажение.

— Ложись. Успокойся. Ничего болезненного не будет, — сказал он, открывая капсулу.

Я решила, что ни за что не дам ему увидеть своего отчаяния. На самом деле, мне хотелось броситься в объятья кого-то большого и сильного — пусть бы даже это был монстр — но вряд ли в этом городе для меня существовал такой человек.

Устройство тщательно меня обследовало, взяло кровь, попросило выполнить несколько простых мыслительных упражнений, по которым определяли предрасположенность к тяжёлым кошмарам. И сообщило, что я здорова, разве что заработала несколько синяков, когда упала, и истощена, но малый вес всегда был моей проблемой.

— Ладно, — сказал Кинши. — Тогда идём. Я на ночь включу устройство, которое может установить, что не так с твоими снами.

Мы вернулись в спальню, куда он привёл меня изначально.

— Пока что будешь жить у меня, — сказал мужчина. — И спать здесь.

— В твоей постели?

— Ну, я вроде бы не урод, — усмехнулся мужчина. — Даже несмотря на то, что тебе сложно даются ощущения при близости.

— То есть, по-твоему, девушка должна тотчас возжелать всякого встреченного «не-урода»?

— Нет, но, согласись, с тэаром можно вести себя поласковее.

— Зачем?

— Затем, что я так хочу, — рассердился он. — Попробовать-то можно?

— Ты ждёшь от меня честности?

— Вроде того.

— Тогда я прямо заявляю, что мне будет противно. Можешь пробовать, но отзывчивости не жди. Это будет не более чем изнасилование безвольной куклы.