Дом на краю тишины - Галина Мишарина

Но снов не было. По крайней мере, я их не запомнила. Ночь пролетела мгновенно, а утро было деятельным: прибор Кинши что-то необычное в моём сне обнаружил.

— Садись, ешь, а я расскажу, — нетерпеливо постукивая пальцами по столу, сказал мужчина. — Итак, сканирование дало интересные результаты. Главное, это то, что ты проснулась в фазе короткого сна, и, конечно же, должна была привести с собой хотя бы какой-то образ. Не думаю, что ты притворяешься такой спокойной, значит, их нет.

— Верно, — отозвалась я.

— Плюс ко всему у тебя не так, как у обычных людей, проходят фазы сна. Я бы даже сказал, что твой мозг отличается от моего, и, полагаю, от любого другого. Возможно, это ещё одна удивительная особенность айрунов.

— Прекрасно. Теперь сдашь меня на опыты?

— Нет пока, — усмехнулся он. — Нужно провести ещё несколько тестов. Например, выяснить, можешь ли ты видеть кошмары других людей. С родными такое бывало?

— Не припомню, но тогда у меня и не было времени на отделение одних страхов от других.

— Значит, стойкости твоих близких можно позавидовать, ведь люди годами живут со всякой мутью.

— Какие люди? — спокойно уточнила я. — Тэары?

— И они тоже. Или ты нас за людей не считаешь?

— Это вы не считаете людьми всех остальных, а иначе ты бы не надел на меня эту штуку, как на животное!

Обычно мне удавалось сдерживать ненависть, но тут как выстрелила. Кинши нахмурился, и некоторое время молча смотрел на меня.

— Что, не нравится такое слышать? — с вызовом спросила я. — Неужели ты думаешь, что о вас хорошо говорят?

— Я достиг всего сам.

— Понимаю.

— И, согласись, ты бы хотела быть на моём месте.

— Я бы желала оказаться как можно дальше отсюда, Кинши. Этот город мне не родной. И, позволь уточнить: многим людям просто не дают шанса проявить себя! Вот ты — поднялся из трущоб? Начинал с нуля?

— Я был обычным гражданином, — сказал он. — Не бедным и не богатым. Но всегда знал, что стану гонщиком. У меня для этого были все данные.

— Хорошо. Значит, ты прошёл долгий путь, работал над собой. Почему тогда преспокойно унижаешь тех, кто трудится не меньше тебя?

— Потому что могу, — ответил он, и я поняла, что бесполезно что-либо ему доказывать. — Так бывает всегда, Ибрис: сначала ты лижешь жопы, потом лижут тебе.

— Не для всякого это правило действует, Кинши. Есть те, кто предпочтут откусить себе язык, но ничего никому не лизать.

— Ты храбрая и упрямая, Ибрис, — усмехнулся он, — но глупая, раз не понимаешь, что для выживания нужно уметь прогибаться под самые разные условия.

— А ты, хоть упёртый и сильный, но не умнее меня, раз до сих пор не понял: я предпочту смерть потере достоинства.

— Это лишь слова, — сказал мужчина. — Но ты в силах всё изменить. Представь, что у тебя и правда есть способности. Попробуй развить их — и, кто знает, может, осуществишь вашу семейную мечту и вернёшься на родину?

— Но для этого нужно научиться лизать задницы, да? Какой у нас содержательный диалог получился!

Мужчина вздохнул.

— Ты взываешь к моей совести, но она как раз давно мертва. Доедай — и идём.

Он хотел снова запихнуть меня в капсулу, но не успел: к Кинши пожаловали гости. Людей в чёрно-белой форме знали все, и я понимала, что они в любой миг могут забрать меня.

Мне предстояло выдержать трёхчасовой допрос. Так как у пришедших мужчин было особое устройство, изворачиваться было бесполезно, и я рассказала обо всём без утайки. К счастью, если у меня и обнаружились особые способности, ирцы ими не заинтересовались.

— Я допускаю, что вы видели чужой образ, — сказал Старший офицер. — Но маловероятно, что смогли на него повлиять. Меня куда больше интересует, как такой опытный гонщик, как Сезри, не проконтролировал созданного им монстра, и, рискуя жизнью, отправился на гонку. Обычно, если такая тварь появляется с утра, человек снимается с соревнования.