Дом на краю тишины - Галина Мишарина

— Я могу отличить гниль от цветения, Кинши. Когда ты идёшь по головам других, готовый растоптать людей в лепёшки — это паразитство, а не мечта. Когда ты думаешь, что можешь домогаться до всего дышащего — это скотство. Когда ты тащишься от собственного превосходства, оправдываясь тем, что многого достиг своим трудом, при этом не уважая старания других — это дебилизм!

Мужчина склонился ко мне, и я поняла, что сейчас мне либо достанется, либо мы останемся каждый при своём мнении.

— В общем, так, Ибрис: ты делаешь то, что я скажу, — сказал Кинши спокойно и холодно. — На остальное мне насрать.

Глава 4

Отношения наши после прихода Амэс ухудшились. Кинши как будто знал, что именно девушка мне предложила, и теперь при любой возможности донимал своими требованиями. И в первую очередь он решил испытать меня против своих образов.

Опасность матэари заключалась именно в том, что человек оставался один на один со своими кошмарами. То есть ты, убегая от жути во сне, после пробуждения был вынужден лицезреть её прямо перед собой. Страх никуда не уходил, облегчения не наступало, и многие просто сходили с ума, вынужденные день за днём терпеть присутствие чего-то жуткого и враждебного. Особенно не везло тем, чьи образы всячески старались их дезориентировать: следовали по пятам, выскакивали из-за углов, а иногда и прикасались. Было невозможно даже в туалет нормально сходить, что уж говорить о работе… Порой такие образы спустя время растворялись сами, но пока никто не мог вычислить в происходящем закономерность.

И вот я стала первой, кто смог увидеть чужой кошмар в реальном мире, и кошмар взглянул на меня в ответ. Всё было так обыденно: легли, уснули, а, когда проснулись, я сразу поняла, что в комнате кто-то помимо нас есть. Это чувство нельзя было спутать ни с чем — такое тяжёлое и мутное. Когда в моей жизни происходило что-то плохое, оно всегда появлялось, как бы предупреждая быть начеку. Проблема была в том, что я никогда точно не знала, чего ждать.

— Оно здесь, — сказал мужчина, садясь на постели. — Прячется на балконе.

— Где? — прошептала я.

— Там, в тени.

— Не вижу… — выговорила я, хотя это было неправдой.

Снаружи и правда что-то шевелилось, выглядывало из-за угла, словно ждало своего часа.

— Кто это, Кинши?

— Мой старый приятель, — усмехнулся мужчина. — Мы дружим уже много лет. Когда я был маленьким и впервые попал на гонки, средства защиты были, сама понимаешь, недостаточно совершенными… И двое на моих глазах разбились. Один из них просто пополам сложился — смерть была мгновенной. С тех пор он приходит ко мне.

Я сглотнула, чувствуя, как от страха потеют ладони.

— То есть он может появиться и исчезнуть на время?

— Да. По правде, давно уже его не видел, и не вижу причин для беспокойства, ведь я не причастен к его гибели… Но он жутковато выглядит, и сильно мне действует на нервы, так что вперёд!

— Хочешь, чтобы я пошла на балкон?

— Именно. Докажи свою полезность.

— Я-то докажу, Кинши. Сложнее будет опровергнуть то, что ты — болван!

Внезапно он схватил меня за плечо и повалил на постель.

— Ну, скажи, что ничего не чувствуешь.

— Страх всегда со мной.

— А поначалу говорила, что внутри только пустота.

— Не тогда, когда чужой образ снаружи скребётся. Да и то, он-то до меня не собирается домогаться!

— И снова ты об этом, — вздохнул мужчина. — Получается, айруны верят только в любовь с первого взгляда?

— Нет, конечно. Но, согласись, начинать с приказов и грубостей — не слишком хорошая идея. Да и тебе, как я поняла, не нужна любовь. Ты хочешь только постельной работы от меня.

— Я хочу узнать тебя лучше, Ибрис, — сказал он, хмуро глядя мне в глаза. — Но ты, очевидно, не можешь забыть своего избранника.

Это был первый раз, когда я решила соврать, потому что правда была хуже, чем Кинши себе представлял.