Страстная женщина - Вирджиния Хенли (2021)

— Кавендиш! — Старой даме не удавалось выдавить из себя почтительное «сэр Уильям». — Бесс слишком часто рожает. Ее последний ребенок родился всего через одиннадцать месяцев после появления предпоследнего. Умерь свои аппетиты!

Кавендиш почувствовал острые угрызения совести.

Когда Марселла покинула комнату, покрасневшая до корней волос Джейн подошла к Уильяму:

— Сэр Уильям, умоляю, не слушайте ее! Дело в том, что Бесс недавно навестила жену одного фермера, больную лихорадкой. Узнав, что заболели и дети несчастной, сестра помогала выхаживать их.

— Спасибо, Джейн. И все-таки в словах Марселлы есть доля истины, — смущенно признался Уильям.

Через два дня Бесс стало гораздо лучше. Жар отступил так же внезапно, как и появился. К Бесс вернулся аппетит, и у нее сразу прибавилось сил. Вместе с Уильямом она долго бродила по длинным аллеям парка, показывала ему фруктовый сад, лужайки, террасы с каменными перилами, цветочные клумбы всевозможных форм и размеров. Уильям задумал провести через парк один из притоков реки Деруэнт так, чтобы ручей с водопадами впадал в декоративный пруд. Помимо всего прочего, это помогло бы им спасти парк от паводков.

К концу недели Бесс уже скакала верхом, объезжая вместе с мужем свои обширные владения, которые включали деревни Бэслоу и Эденсор. Старшие дети сопровождали их, сидя верхом на пони. Фрэнси, смуглая и смешливая, была точной копией отца, а рыжеволосые сыновья походили на мать. Уильям благодарил небеса за то, что жена так быстро поправилась. Он восхищался ее выносливостью: глядя на Бесс, невозможно было поверить, что еще совсем недавно она едва могла пошевелить рукой. В тот вечер, оставшись наедине с мужем в роскошной спальне, Бесс была особенно оживлена. Она раздевалась очень медленно, двигаясь гибко и плавно, как кошка, а затем накинула на голое тело черный шелковый пеньюар, подчеркнув все изгибы и округлости ее налитой плоти.

— Нравится? Прикосновение шелка к обнаженной коже необычайно приятно!

— Это наряд соблазнительницы, — откликнулся Уильям, держась на безопасном расстоянии от жены.

— Да, черный шелк наводит на пикантные мысли.

Уильям налил себе рейнвейна, стараясь не замечать зазывные нотки в голосе Бесс.

— Лучше надень ночную сорочку. Боюсь, как бы ты не простудилась!

— Я никогда не простужаюсь. Дорогой, налей мне мальвазии.

— Мальвазия возбуждает тебя.

Бесс забралась на постель и соблазнительно изогнулась.

— Ничуть! Потягивая мальвазию, я чувствую себя сибариткой!

— Молоко с целебным настоем принесло бы тебе гораздо больше пользы.

Бесс засмеялась:

— Тетя Марси вечно пичкает меня огуречником, ромашкой и. представь себе, шалфеем! Шалфей так возбуждает, что я не поручусь за себя, если ты немедленно не разденешься и нe ляжешь!

— Бесс, больше никаких детей.

Ее смех оборвался.

— Что?..

— Наша семья и без того слишком велика. Я не допущу, чтобы ты окончательно изнурила себя, рожая каждый год по ребенку!

— Но воздержание наверняка подорвет мое здоровье!

Уильям нерешительно шагнул к кровати, понимая, что желание погубит его благие намерения.

— Я… постараюсь сдерживаться…

Бесс рухнула на подушки и расхохоталась до слез.

— Что здесь смешного?

— Господи, ты только вдумайся в свои слова, Повеса! Да разве ты вытерпишь такую пытку? — И она заболтала ногами в воздухе.

Уильям шутливо схватил ее за щиколотки и притянул к себе. Шелковый пеньюар сбился, обнажив ноги и огненно-рыжий треугольник меж белоснежных бедер. Бесс раздвинула колени, маня к себе мужа. Просунув ладонь под ягодицы жены, Уильям приподнял ее и наклонился. Кончик его языка вскоре нашел крохотную пуговку между горячих складок, Бесс выгнула спину и начала извиваться, приближая экстаз.

— Повеса, этого слишком мало, — простонала она, зная, что удовольствие будет непродолжительным.